Законодательство и судопроизводство династии Чжоу

Священник Алексий Хотеев

(Минск, БГУ, 2011 г.)

содержание

 

Введение  ………………………………………………………………	3
Глава 1. Древний Китай при династии Чжоу  ……………………… 1.1. Западное Чжоу …………………………………………… 1.2. Восточное Чжоу: Чуньцю и Чжань Го……………………	7 8 10
Глава 2. Законодательство и судопроизводство династии Чжоу  ……………………………………………………….. 2.1. Период XI-VI вв. до н.э.  …………………………..……... 2.2. Период VI-III вв. до н.э.  …...…………………………….. 2.2.1. Законы и наказания по «Чжоули» и другим конфуцианским сочинениям  ……………………… 2.2.2. Реформы Шан Яна в царстве Цинь  ……………………	13 14 20   22 26
Заключение  …………………………………………………………...	30
Список источников и литературы  …………………………………..	32
Приложения  …………………………………………………………..	34

 

Введение

 

 

История Древнего Китая открывает много интересных особенностей этой страны с богатой традицией и самобытной культурой. В далекой древности правители и философы размышляли здесь о лучшем устройстве государственного управления. Долгий период правления династии Чжоу (XI-III вв. до н.э.) привлекает внимание потому, что в это время закладываются основы национального единства древних китайцев, правители формулируют первые государственные законы, вдохновленные философами-учителями, создателями целых направлений правовой мысли. Это время Конфуция и первых легистов Шэнь Бухая и Шан Яна, время появления первых писанных правил и их кодификации. В формировании законодательства и судопроизводства эпохи Чжоу участвуют разные факторы, среди которых нужно отметить и установление системы феодальных отношений, и переход от раздробленности к уделам с сильным централизованным управлением, а также развитие частной инициативы против патриархальных устоев. На протяжении всего периода Чжоу государственный интерес превалирует над частным, при этом заметно желание поставить частный интерес на службу государству.

Цель настоящего очерка - проследить развитие законодательства династии Чжоу и выявить его характерные особенности. Структура работы обусловлена выполнением поставленной задачи. Она состоит из введения, двух глав, заключения и приложения. В первой главе дается краткий очерк истории Китая при династии Чжоу. Во второй главе рассматривается история законодательства согласно временным периодам. В приложении предлагаются 6 документов, содержащих описание законов, принятых в указанную эпоху. Таким образом предмет рассматривается на фоне исторической эпохи в его динамическом развитии, поскольку законодательство, конечно, несет на себе отличительные признаки социальных и политических изменений. В работе не ставилась задача систематически изложить идеологию конфуцианской или легистской школы, что более отвечало бы исследованию не столько истории законодательства, сколько правовой мысли, в связи с чем этим направлением дается только краткая характеристика, а основное внимание уделяется конкретному влиянию этих правовых школ на развитие законодательства в эпоху Чжоу.

По названной теме издано несколько специальных работ. В первую очередь нужно назвать большую статью известного немецкого синолога Иоганна-Генриха Плата (1802-1874) «Закон и право в Древнем Китае по китайским источникам», опубликованную в трудах Баварской Академии наук в 1865 г.^[1] В указанном сочинении четко и структурированно излагается законодательство до установления империи Цинь по литературным памятникам эпохи. Главным достоинством работы Генриха Плата является привлечение широкого круга источников, однако автор большей частью стремится только изложить их без надлежащего критического осмысления. Это делает для периода Западного Чжоу американский исследователь Хэрли Глесснер Крил (1905-1994). В его объемной монографии «Становление государственной власти в Китае: Империя Западная Чжоу» не так давно переведенной на русский язык есть целая глава посвященная правосудию^[2]. Автор критически подходит к собранному материалу, приводит мнения прежних исследователей и аргументирует свою собственную точку зрения. Не все высказанные им положения разделяются другими исследователями, хотя в целом книга получила самые высокие оценки. В качестве примера авторского видения можно привести убеждение Крила в существовании кодекса письменных законов в период Западного Чжоу.

Из российских исследователей, касавшихся темы правосудия, можно назвать специалиста по конфуцианству Леонарда Сергеевича Переломова и ведущего специалиста по Древнему Китаю Леонида Сергеевича Васильева. В книге Л.С. Переломова «Конфуцианство и легизм в политической истории Китая» (М., 1981) в отдельных главах характеризуется влияние этих философских школ на развитие законодательства в период Враждующих Царств. Отдельные вопросы правовой истории Л.С. Васильев рассматривает в трехтомной монографии «Древний Китай» (М., 1995-2006). Но для обозначенной темы большое значение имеет написанный им параграф по истории правовых учений в Китае в сборнике «История политических и правовых учений. Древний мир» (М., 1985).

В последние годы в интернете появился целый ряд статей различных исследователей по отдельным аспектам истории законодательства Древнего Китая. Следует упомянуть работы Джорджа Мак-Кормака «Мифология и происхождение закона в древнекитайской мысли»^[3] и Матфея-Августа ле Фанда «Некоторые аспекты легистской философии и закон в Древнем Китае»^[4].

Для написания курсовой работы привлекались следующие основные источники:

1. «Шу цзин» («Книга документов») - сочинение, составленное по преданию Конфуцием и представляющее собой запись древних преданий. Для избранной темы имеет значение глава «Кан гао», в которой излагаются наставления первого царя династии Чжоу У-вана^[5].

2. «Чжоу ли» («Правила благопристойности Чжоу») ¾ памятник китайской мысли, входящий в свод конфуцианских канонов. Время составления ¾ период Воюющих Царств IV¾III в. до н.э. Содержит в себе пространное описание идеализированной государственной структуры якобы династии Чжоу. На русском языке этот памятник не издавался, имеются только его описания^[6].

3. Сыма Цянь (145 / 135 - ок. 90 до н.э.) «Ши цзи» («Исторические записки»). Издан русский перевод нескольких томов с комментариями. В первом томе содержится краткое описание истории династии Чжоу. В восьмом томе приводятся сведения о законодательной деятельности Шан Яна в царстве Цинь.

4. «Книга правителя области Шан» приписываемая Шан Яну. Содержит развернутое изложение легистских принципов управления государством. Русский перевод и комментарии выполнены Л. С. Переломовым (2-е издание - М., 1993).

5. «Цянь Хань шу» («История династии Хань») ¾ сочинение китайского историка I в. н.э. Бань Гу. Для темы имеет значение глава 23: «Обозрение законов». Выдержки из этого сочинения имеются в «Хрестоматии по истории Древнего Востока»^[7].

6. Надписи на бронзе, датируемые временем Западной династии Чжоу. Более ста таких текстов привлек для своего анализа Хэрли Крил^[8]. Ссылки на соответствующие надписи даются непосредственно в главах работы.

В приложении предлагаются также несколько переводов важных для истории китайского законодательства текстов. В частности, из кембриджской истории древнего Китая приводится текст Соглашения княжеского съезда в Куйкью в 651 г. до н.э. (См. Приложение № 4)^[9].

Актуальность избранной темы определяется отчасти некоторым недостатком обзорных работ по истории правосудия в Китае эпохи Чжоу на русском языке. Но самым главным, на что хотелось бы обратить внимание, это специфика правового мышления того времени, имеющая значение не только для исторической любознательности, но и для изучения того, как проявлялось в законодательстве Китая противоборство двух принципов: примерного поведения и морали с одной стороны, внешней нормы и наказания – с другой. В наше время проблема воспитания и ответственности выходит, конечно, за рамки чисто правового поля и становится проблемой уже не только юридической, но и педагогической.

 

Глава 1. Древний Китай при династии Чжоу

 

 

В 1027 г. (по другой хронологии в 1046 г.) до н.э. произошла битва в местечке Муе. Тогда правитель области Чжоу на северо-западе Китая по имени Фа разбил войска Шанского царя Чжоу-Синя и положил начало новой династии в истории Древнего Китая - династии Чжоу. Новый правитель стал именоваться У-ван, что значит «Воинственный царь». Он умер скоро после своей победы, оставив 13-летнего сына Чэн-вана на попечение своего брата Чжоу-Гуна, которому предстояло закрепить права новой династии. Чжоу-Гун подавил вспыхнувший было мятеж и обеспечил тем самым права законного наследника.

Примечательно, что установление новой династии потребовало более веского оправдания, чем обычно подразумеваемое в таких случаях право сильного на захват власти у слабого. Правитель государства в предшествовавшую шанскую эпоху почитался избранным и посвященным на царство самим Небом. Захват его власти рассматривался как противозаконная узурпация, что давало повод для новых мятежей. Заслугой Чжоу Гуна стала формулировка учения о т.н. «Небесном Мандате» (Тянь мин). Суть этой своеобразной политической теории заключается в том, что верховная власть дается правителю с условием соблюдения законов справедливости и порядка. В случае, когда царь пренебрегает законами Неба, право (Небесный Мандат) вручается другому. В связи с этим возникла идея, что прежняя шанская династия стала нечестивой, поэтому власть у нее была отнята правителем Чжоу. Таким образом смена правящей династии получала в глазах современников как бы свое законное оправдание.

Стремление Чжоу Гуна к справедливости было впоследствии так идеализировано, что приобрело поистине легендарные черты. Ему приписывается идея выдвижения на должности за заслуги, не взирая на социальное происхождение человека. В правовом отношении она приобрела конкретные черты. Сам Чжоу Гун был 7 лет фактическим правителем государства при малолетнем законном наследнике. Его решения встречали сопротивление среди других советников, имеющих формально не меньше прав влиять на дела. Со сводным братом Шао Гуном у Чжоу Гуна произошел весьма показательный спор. Его предметом была трактовка учения о Небесном Мандате. Чжоу Гун считал, что судьба человека в его собственных руках, что мудрые учителя могут научить, как приобрести благоволение Неба, что и случилось, по его мнению, с народом Чжоу, правитель которого приобрел Небесный Мандат. Напротив, Шао Гун защищал учение об уникальности царского дара быть «сыном Неба», это добродетель врожденная, подаваемая свыше, а не воспитываемая учителями и советчиками^[10]. Спор интересен в том отношении, что в первом случае правитель как бы делил Небесный Мандат со своей администрацией, а во втором – оставался уникальным обладателем всех полномочий. Единство политической теории Небесного Мандата династии Чжоу и различие в ее трактовках обусловливает и единство, и различия внутри этой продолжительной эпохи истории Китая. В ее начале авторитет центральной власти царя-вана держался в значительной степени за счет его личных достоинств, а затем постепенно слабел по мере распада страны на уделы. Правители в ходе междоусобий увидели опору своей власти уже не в потомственных собратьях-аристократах, а в зависимых чиновниках, наделенными высокими полномочиями, чтобы выполнять приказы своего начальства.

Время правления династии Чжоу делится на два периода: Западное (1027/1045-771 гг. до н.э.) и Восточное Чжоу (770-256 гг. до н.э.). В свою очередь, Восточное Чжоу подразделяется на время «Вёсны и осени» (период Чуньцю: 770-481 гг. до н.э.) и время «Воюющих царств» (период Чжань Го: 480-256 гг. до н.э.). После падения династии Чжоу в 256 г. следует период борьбы за гегемонию и завоевания Китая царством Цинь (221 г. до н.э.). Ниже дается краткая характеристика каждого периода, необходимая для понимания того контекста, в котором развивалось древнекитайское законодательство.

 

1.1. Западное Чжоу

 

Традиционно считается, что государство династии Чжоу простиралось на западе на территорию современной провинции Шэньси, на востоке – до Желтого моря, на юге – за бассейн Янцзы, на севере - до нынешнего Пекина. Однако в период Западного Чжоу оно еще не достигло таких пределов. Исторически засвидетельствовано продвижение на северо-восток, где в районе современного Лояна основывается вторая столица – Чэнчжоу. Сам верховный правитель-ван со своим двором продолжал жить на западе в первой столице - Цзунчжоу.

Хотя население еще долгое время оставалось разноплеменным, уже первые цари положили начало его смешению, когда при Чэнь-ване покоренное племя Шан (Инь) было разделено и разослано на поселение в различные районы страны.

Экономической основой государства был труд крестьян-общинников, в известное время обрабатывавших государственные поля, а со своих участков отдававших десятую долю дохода. Рабы были иноплеменниками и использовались знатными людьми преимущественно в качестве слуг. Однако впоследствии, рост населения и необходимость мобилизации ресурсов страны в условиях междоусобных войн привел к появлению частной собственности на землю, налоги были разверстаны на отдельные семейные хозяйства, на тяжелых работах стал больше использоваться труд рабов.

Чтобы держать под контролем обширную территорию, правители династии Чжоу раздавали своим родственникам и доверенным лицам различные уделы. В позднейших хрониках упоминается 71 область, из них 53 были отданы одним родственникам чжоусских ванов. Самые близкие получали уделы на севере страны, в только что завоеванных территориях. Южные области раздавались менее значительным лицам. Были установлено правило, сколько земли мог иметь тот или иной владелец в зависимости от его ранга. Особо приближенными к царю были 2-3 первых министра. Удельные правители (чжоухоу) в соответствии со своим рангом занимали государственные должности, зачастую передавая свои земли и сан по наследству.

Религиозные традиции содействовали централизации страны. Культ предков связывал всех жителей от крестьян и ремесленников до князей со священной линией предков самого вана. При этом полагали, что предки знатных фамилий находятся в более близком родстве с предками вана, а предки незнатных считались второстепенными ветками его рода. Соответственно правитель Чжоу выступал на религиозных церемониях в качестве верховного жреца от лица всего народа.

В период Западного Чжоу правители пользовались большим авторитетом. В соответствии со своим рангом каждый знатный владелец со своими воинами принимал участия в сражениях. В распоряжении чжоуских ванов находились 14 армий в разных областях страны. Нередко они лично возглавляли войска. Размеры подношений, равно как и места во время религиозных церемоний для представителей знати, были строго расписаны. Управление государством и суд производились именем вана по тому простому соображению, что суд его представителя есть суд справедливый. При этом руководствовались нормами обычного права и устной традицией.

Кроме крупных владений с зависимым населением, существовали более мелкие частные наделы, обрабатываемые отдельными семьями. Ремесло было достаточно развитым, о чем свидетельствует не только предание о 100 ремесленных специальностях, но и многочисленные бронзовые сосуды тонкой работы.

Из 12 царей династии Западного Чжоу некоторые пользовались особой известностью и почитанием. Два наследника У-вана - Чэнь-ван и Кан-ван - при этом особенно идеализируются последующей традицией. В своем завещании Чэнь-ван якобы сказал: «Тех, кто далеко, смягчай, а тех, кто близко, делай искусными. Умиротворяй и поддерживай многие страны, большие и маленькие»^[11]. В течение 40 лет такого умелого правления даже будто бы не применялись наказания^[12]. Другим известным царем был Му-ван (956-918 гг. до н.э.), который восстановил пошатнувшийся престиж династии, возобновил торжественные жертвоприношения и произвел судебную реформу, заменяя суровые наказания альтернативными денежными штрафами. Впрочем, именно в его правление были введены при дворе различные должности (ши), напоминающие бюрократический аппарат, которому суждено будет в впоследствии оттеснить родовую аристократию на второй план.

Упадок династии Западного Чжоу связывается с падением авторитета вана и натиском «варварских» племен с севера. Ли-ван настолько ожесточил народ, что вынужден был спасаться от возмущения бегством в 841 г. Другой правитель, Ю-ван, будто бы так потакал капризам своей наложницы Бао Сы, что часто без нужды зажигал сигнальные огни для вызова князей с их отрядами в случае военной опасности. В результате, ему перестали верить, и во время нападения племени жунов во главе с возмущенным тестем его законной жены из области Шэнь помощь не явилась, и Ю-ван погиб в 771 г. Столица из Западного Чжоу была окончательно перенесена на восток.

 

1.2. Восточное Чжоу: Чуньцю и Чжань Го

 

Продолжателем династии Чжоу стал законный наследник Ю-вана Пинь-ван. Отрешенный от реальной власти в стране, он стал фактически правителем небольшого удела Чжоу на востоке. Его религиозное значение также постепенно падает. Однако от предшествующего времени сохранилось ощущение народного единства: люди «хуа ся» (китайцы) в отличие от «варваров» признают власть сына Неба - Чжоуского вана.

Период Восточного Чжоу начинается раздробленностью, а заканчивается установлением мощной империи Цинь. Страна становится ареной жестоких войн, политических союзов и интриг. В V в. распространяется обработка железа, без которого теперь не может обойтись ни крестьянин, ни ремесленник, ни женщина. Из железа делаются доспехи и оружие, на вооружение принимаются тяжелые арбалеты, а на смену колесницам приходит конница.

В период Чуньцю упоминаются 148 уделов, однако к его концу слабые области были захвачены сильными соседями, и образовались 15 наиболее сильных удельных государств^[13]. Среди них одно время лидировало Чжэнь. Его правитель первым провозгласил себя «гегемоном» (ба), своего рода защитником и опекуном чжоуского вана. Затем гегемонии добились уделы Ци и Цинь. Правитель области Чу в устье реки Хуанхэ Ми Сюнтун в 704 г. даже провозгласил себя ваном (царем), что в последствии стали делать и князья других земель.

Постепенно внутри конкурирующих между собой царств стали происходить существенные изменения. Первоначально в каждом уделе была установлена правительственная иерархическая лестница, на каждой ступени которой находился владелец наследственного имения. Каждый вышестоящий мог потребовать от подчиненного часть его доходов. Кроме того, аристократические фамилии были связаны друг с другом тесными семейными узами. Реформы Хуан Гуна и его советника Гуан Чжуна (730-645 гг. до н.э.) в царстве Ци ввели новую систему отношений. Вся эта страна была разделена на 15 частей, по 5 частей взяли под свое непосредственное управление правитель и два его министра. Несущие военные повинности «государственные люди» (собственно, горожане) и «люди в поле» (зависимые крестьяне) подчинялись 4 уровням администрации, где каждый делал доклад непосредственно вышестоящему и так до самого правителя. Производилось расследование, как на каждой ступени чиновничьей лестницы выполняются приказы, и, соответственно, давалась награда или назначалось наказание^[14]. Такая система позволяла лучше мобилизовать ресурсы страны, и постепенно вводилась в других уделах. В ней отчетливо выступает новая опора центральной власти, заменяющая вассально-родовую, а именно чиновничество (ши). Администраторы разных уровней начинают получать от государства не земли, а жалованье. К воинской повинности привлекаются не только жители городов, но и крестьяне, что позволяет увеличить армию в несколько раз. Внутреннее переустройство вызывает необходимость издать письменные законы для руководства чиновников, о чем первые сведения относятся как раз к периоду Чуньцю.

Время «Воюющих царств» - это период борьбы за господство между 7 сильнейшими удельными государствами, закончившийся победой Цинь. Внутри уделов усиливается централизация, когда правители стремятся заменить вассалов своими наместниками. Совершенствуется не только военное искусство, но и дипломатия. Армии насчитывали уже сотни тысяч воинов, для их обеспечения организовывались тылы и снабжение. Продумывались внезапные атаки, меры по дезинформации противника и т.д. Когда царство Цинь стало более сильным сравнительно с другими уделами, среди них стали обсуждаться два политических принципа. Первый из них получил название «вертикального союза»: государства должны объединяться, чтобы с оружием противостоять Цинь. Другой назывался «горизонтальный союз», он предусматривал объединение с Цинь, чтобы разделить с ним власть. Первоначально относительный успех имел первый принцип, но постепенно он потерял свое значение. Правители Цинь умело использовали второй принцип, чтобы поражать своих противников по одному. Сторонники разных политических учений переходили от двора одного правителя к другому, чтобы добиваться реализации своих идей.

В 256 г. последний царь династии Чжоу Нан-ван умер, и никто из его наследников не провозгласил себя чжоуским царем, потому что не мог этого сделать перед лицом растущего влияния государства Цинь.

Период Восточного Чжоу - это время расцвета крупных философских школ. Среди них особенным влиянием пользовались конфуцианство и учение легистов. В политической теории различие между двумя школами хорошо видно на примере их отношения к наказанию. Если Конфуций (551-479 гг. до н.э.) настаивал на том, «что людей следует не наказывать, а воспитывать»^[15], то видный теоретик легизма Шан Ян (400-338 гг. до н.э.) отдавал предпочтение наказанию, «ибо наказания внушают страх и рождают силу»^[16].

Легистские теории удалось воплотить в жизнь именно в царстве Цинь, что стало залогом его временного могущества. Реформы Шан Яна и его последователей, ставших министрами или советниками циньских правителей, стали основой сурового законодательства первой империи Древнего Китая - империи Цинь.

 

Глава 2. Законодательство и судопроизводство династии Чжоу

 

 

Происхождение системы законов и наказаний относилось конфуцианской исторической традицией ко времени легендарных мудрецов. Так, в 23 главе «Обозрения законов» Бань Гу говорится: «Поскольку сами совершенномудрые обладали просветленной и мудрой природой, они непременно постигали желания Неба и Земли. Определяя правила этикета, создавая поучительные наставления, устанавливая законы и вводя наказания, они действовали, следуя чувствам народа, принимая Небо за образец и следуя природе Земли»^[17]. В связи с таким представлением о древнем появлении законодательства среди ученых встал вопрос о том, верили ли китайцы в божественное происхождение законов, были ли легендарные Желтый император, Яо, Шунь и Юй богами или героями, ставшими историческими личностями в конфуцианской историографии периода Хань? Исследователи приходят к заключению, что китайское понимание проблемы происхождения законов в человеческом обществе представляет определенную специфику^[18]. С одной стороны, мудрецы древности изображаются скорее как персонажи, принадлежащие видимому, человеческому, а не духовному, божественному миру, следовательно, их законы есть произведения человеческой мудрости. С другой стороны, есть тексты, указывающие на независимое от людей происхождение законов. Например: «Дао производит закон… Тот, кто внимает Дао, по этой причине производит закон», - говорится в одной недавно открытой надписи на шелке^[19]. В таком контексте Дао - философский принцип творения - предусматривает определенный свыше порядок следования к справедливому человеческому обществу.

Историю законодательства династии Чжоу принято делить на два периода: со времени У-вана (XI в. до н.э.) до Конфуция и кодификации законов в удельных государствах (VI в. до н.э.) и от кодификации законов до начала империи Цинь (221 г. до н.э.)^[20].

2.1. Период XI¾VI вв. до н.э.

 

Большой проблемой для изучения права Западного Чжоу является не только недостаток полноценных источников, но и явная обработка имеющихся текстов в конфуцианском духе (мудрость древних, почитание старших, нарочитая назидательность и т.д.). В связи с этим исследователи по-разному видят содержание и форму древнего законодательства. Например, известный американский ученый Хэрли Крил считал, что зафиксированные письменно законы и даже своды законов существовали в период Западного Чжоу. Об этом, по его мнению, свидетельствует наставление У-вана своему брату о соблюдении правил предыдущей династии Шан (Инь): «Разъясняй пункты закона и следуй тем иньским законам, в основе которых лежат правильные принципы… При вынесении наказаний и вердиктов следуй нормам, существовавшим при Инь. Применяй справедливые наказания и справедливые казни Инь»^[21]. Даже сам иероглиф «закон» (дянь), по мнению исследователя, указывает на письменный закон, т.к. изображает лежащую на столе книгу^[22]. Однако другие ученые не разделяют такую точку зрения. «Законы Чжоу, - пишет один из ведущих российских синологов Леонид Васильев, - не статьи законодательства или конкретные законоположения, строго фиксированные письменно… они не более чем принятая норма, общий принцип достойного, освященного традицией добродетельного поведения»^[23]. В предымперский период законодательным нормам воюющих царств был приписан авторитет древности, что и объясняет, по мнению ученого, появление терминологии конца Чжоу в описаниях ее начала^[24].

Тем не менее, Западное Чжоу управлялось законами и управлялось, надо сказать, достаточно эффективно. Очевидно, это связано с тем, что каждый удельный правитель дома Чжоу выполнял на своем месте и административные, и военные, и судебные обязанности, а по особому поручению вана мог вести разбирательство и в других уделах.

Согласно конфуцианской историографии провозглашать законы мог только верховный правитель (ван). Характерно сказано об этом в одном позднем памятнике («Чун юн», Doctrine of Mean): «Если кто не царь, то не определяет он обычаи, не устанавливает законы и меры, не управляет письмом; даже если завладеет он троном и царским достоинством, но не будет иметь надлежащей добродетели, да не смеет заправлять обычаями и музыкой, или если у него есть надлежащая добродетель, но он не занимает трона, все равно пусть не осмеливается делать это»^[25]. То же позднее свидетельство воспроизводит слова Конфуция, возможно, объясняющие причину, по которой первые законы имели фрагментарный характер и не сохранились до нашего времени, ведь они писались на бамбуке: «Законы У-вана были записаны на бамбуковых табличках или полосках, пока мужи следовали их смыслу, эти закон цвели, но как только перестало так быть, законы утратили свою силу»^[26].

Может создаться впечатление, что законодательная система Западного Чжоу была исключительно авторитарная, но это не совсем так. Конечно, несколько в идеализированном виде Сыма Цянь передает поучительный ответ мудрого советника Чжао-гуна жестокому Ли-вану:

«Вы лишь преградили путь молве, но закрыть людям рты труднее, чем преградить путь воде. Если реку преградить, а она прорвет запруду, то от этого непременно пострадает множество людей. Народ тоже подобен реке. Вот почему тот, кто следит за рекой, делает брешь в преграде, чтобы направить в нее лишнюю воду, а тот, кто управляет народом, дает ему волю высказываться. Поэтому Сын Неба, осуществляя свое правление, обязывает как высших сановников, так и чиновников всех рангов представлять ему стихи, слепцов - представлять песни, летописцев - представлять записи; наставники правителя должны предостерегать, подслеповатые почтенные старцы декламировать оды, слепцы - петь, чиновники - увещевать, простолюдины - передавать наверх разговоры, приближенные чиновники - открыто давать советы, родичи - выявлять ошибки и поправлять промахи. Таким образом, слепцы и летописцы наставляют и вразумляют, а старцы совершенствуют поучения. После чего ван, приняв все это в соображение, действует, и тогда дела осуществляются успешно и нет нарушений»^[27].

Сохранились сведения о законодательной деятельности некоторых царей Западного Чжоу. В первую очередь, нужно назвать, конечно, самого первого правителя У-вана. В одной из книг конфуцианского канона, «Шу цзин» (др. назв. Шаншу, The Shoo king - the Book of historical documents) в главе «Кан гао», содержится его наставление для младшего брата Кан Шу, который отправляется в удел, населенный побежденными иньцами. Здесь У-ван, в первую очередь, призывает следовать нравственному примеру их отца Вэнь-вана: «Таким был твой великий и выдающийся отец, который мог явить свою добродетель и быть осторожным в применении наказаний. Он не смел обидеть вдовца или вдову, давал работу способным работать и честь достойному чести; он был страшен тем, кому нужно было бояться, производя таким образом различие между людьми»^[28].

В наставлениях У-вана подразумевается, что местный правитель будет действовать самостоятельно, по своему усмотрению интерпретируя судебные нормы. В качестве таких норм называются, во-первых, законы прежней династии Шан (Инь): «Старательно выискивай в наследии прежних мудрых правителей династии Шан то, что ты мог бы использовать в опеке и управлении их людей» ^[29]. Во-вторых, нужно следовать традициям своей династии, «согласно наказаниям, которые утвердил Вэнь-ван»^[30] (как замечает Х. Крил - это уникальный пример ранней истории, приписывающий авторство законов определенному человеку^[31]).

Среди других наставлений обращают на себя внимание следующие два принципа (см. Приложение 1):

1. Мера наказания определяется не только тяжестью проступка, но и готовностью преступника к его совершению. «Если кто-нибудь совершит небольшой проступок, но это не случайность, а преднамеренное, умышленное действие противное законам, хотя бы это преступление было небольшим, такового ты не можешь не предать смерти. Но и в случае тяжкого преступления, которое было не предумышленным, а случайным, нечаянным, если виновный безоговорочно признал свою вину, можешь не казнить смертью».

2. Строгое наказание за сыновнюю и братскую непочтительность. «Если сын непочтителен к своему отцу, он наносит ему в сердце тяжелую рану, и отец уже не может долго любить своего сына, но ненавидит его; и если младший брат вопреки воле Неба отвергает почитание старшего, тот забывает тяжелые труды своих родителей о его воспитании и ведет себя не по-братски. В таком случае, замедление с употреблением власти по отношению к преступникам приведет к большому расстройству законов Неба, данных нашему народу». Это правило, доминировавшее и в конфуцианской философии, считалось одним из самых одиозных в последующие времена, начиная со следующей династии Цинь^[32].

О законодательной деятельности другого царя Западного Чжоу, Му-вана, рассказывает древний китайский историограф Сыма Цянь (см. Приложение № 2). Нужно сказать, что сообщения источников о законодательстве Му-вана вызывало сомнения даже у традиционно мыслящих китайских ученых: если бы он был добродетельным царем, каким его описывают древние историки, то не было бы никакой нужды сводить воедино тысячи уголовных законов. Хотя есть больше оснований относить эти правила к концу династии Чжоу (напр. концепция пяти наказаний), описание не теряет своего интереса и для более ранней эпохи. В частности, из описания судебного процесса видно, что в качестве обвинителя выступает сам жалобщик, защищается сам обвиняемый, нет никаких адвокатов, судья решает дело, руководствуясь своими наблюдениями (пять признаков) и показаниями свидетелей. Судья назначается удельным правителем по личному усмотрению. Ответственность самого судьи за вынесенное решение предусматривается только в том случае, если он явно держит сторону обвиняемого: «Если же ни одно из легких наказаний неприменимо, тогда определяется один из пяти проступков судей. Изъянами, ведущими к пяти проступкам, считаются: превышение власти закона и использование родственников. Если проверка подтвердила такое злоупотребление, то оценивается и тяжесть проступка».

В связи с законодательной деятельностью Му-вана следует назвать еще один документ, дающий описание законодательства эпохи Чжоу. Это 23 глава история династии Хань, составленная Бань Гу (32-92 гг. н.э.) (см. Приложение 3). Здесь проводится различие в применении судебных норм в зависимости от того, давно ли присоединена данная область, совершено ли преступление в мирное время или на мятежной территории. В соответствии с этим наказания могут быть более мягкими, средними и строгими. Осужденных на смерть казнили публично, других использовали на общественных работах: «Всех приговоренных к смерти казнили на рыночной площади; приговоренных к татуированию заставляли охранять дворцовые или городские ворота; приговоренных к отрезанию носа заставляли охранять горные заставы; приговоренных к кастрации заставляли охранять внутренние покои дворца; приговоренных к отрезанию ноги заставляли охранять парки; тех, чье тело оставалось нетронутым, заставляли охранять склады». Особенно следует сказать о проблеме рабства. Бань Гу пишет: «Мужчины переходили в группу рабов-преступников цзуй ли, а женщины - под управление чиновников чун жэней и гао жэней. Все обладавшие рангами знатности, семидесятилетние и те, у кого еще не выпали молочные зубы, ¾ все они не становились рабами». Однако особый акцент на рабовладении было принято делать только в советской историографии. Западные исследователи отмечали, что в период Западного Чжоу рабовладение большого распространения не получило. Известный немецкий синолог Генрих Плат писал по этому поводу: «Слово ну (раб) появляется впервые во время династии Чжоу и обозначает только государственного раба, который как осужденный преступник должен был временно под определенным надзором выполнять общественные работы»^[33].

Приведенные письменные свидетельства, хотя и относятся их авторами к раннему периоду династии Чжоу, несут на себе явные следы последующего периода. Поэтому к ним необходимо присоединить еще некоторые данные эпиграфических источников, а именно надписей на бронзовых сосудах, которые дают немало дополнительной, хотя и фрагментарной информации.

Есть интересная надпись начала династии Чжоу, в которой достойны внимания два момента: отсутствие жесткой регламентации при проведении процесса и вынесение приговора за достаточно тяжелое преступление с назначением денежного штрафа. Этот случай приводит и разбирает Хэрли Крил^[34]. Командующий одной из армий по имени Ци сообщает, что группа его подчиненных нарушила приказ и не отправилась в поход. Ци через своего коллегу передал свою жалобу некоему Бо Моуфу, по-видимому судье. Тот постановил, что нарушители воинской дисциплины должны будут выплатить штраф в размере 300 ле шелка. Поскольку виновные не имели такой суммы, был вынесен следующий вердикт: «В соответствии со справедливостью и за отказ последовать за своим командиром в военный поход они должны быть изгнаны; если же их не сошлют, то они обязаны заплатить штраф командующему Ци».

В другой надписи, которую приводит Хэрли Крил, рассказывается дело о воровстве^[35]. Она датируется ок. 900 г. до н.э. Здесь речь идет о том, что в голодный года шайка из 20 человек, находящихся в подчинении Куан Цзи, украли у Яо десять мер зерна (цзы) . Яо пожаловался чиновнику при дворе по имени Дун Гуну. Тот пригрозил Куану, и Куан предложил в качестве возмещения ущерба дать пять земельных участков и четырех человек. Из последующего становится ясно, что это было только возмещение т.с. «морального ущерба», а украденное зерно не было возвращено. Последовала вторичная жалоба Яо. Тогда Дун Гун принял следующее решение: «Вернуть Яо десять мер зерна и еще десять мер сверх того – всего двадцать мер. Если к будущему году потери не будут возмещены, то долг удвоится до сорока мер». Тогда Куан отдал Яо еще два участка и одного человека. Всего в результате Яо получил от Куана семь участков земли и пять человек, после чего прекратил свои претензии.

Очередным примером смягчением меры наказания с употреблением денежного штрафа служит еще одна надпись на бронзовом сосуде X в. Здесь речь идет о нарушении клятвы. Чжоуcкий ван выносит свое решение некоему Му Ню: «Первоначально полагавшееся тебе наказание состояло из клеймения и тысячи ударов плетью. Затем я снизил тебе меру наказания… Сейчас я снова снижаю ее: ты будешь подвергнут пятистам ударам плетью и штрафу в 30 хуань»^[36].

Таким образом, в период Западного Чжоу имело место наказание смертью или увечьем, а также их замена в определенных случаях соответствующими денежными штрафами. О наказаниях тюремным заключением источники ничего не сообщают, хотя вероятно подобие тюрем для подследственных было^[37]. В особо важных случаях суд вершил сам ван, обычно же он поручал дело кому-нибудь из своих приближенных. На местах разбирательство производили правители уделов. Какие-то полицейские функции выполняли чиновники, называемые «сы ши», однако точно их обязанности определить не представляется возможным^[38]. Весьма вероятно, что в канцелярии правителя производилась регистрация дел по судебным и другим вопросам, о чем доподлинно известно уже для следующего периода^[39]. Наконец, следует упомянуть и о таком своеобразном законе, как запрет на распитие вина, за нарушение которого назначалась ни больше, ни меньше как смертная казнь^[40]. Вероятно, это было связано с преодолением разгула, который достался в наследство от периода упадка прежней династии Шан.

 

2.2. Период VI – III в.

Время «Воюющих царств» замечательно не только дальнейшей детализацией чжоуского законодательства, но и появлением нескольких направлений правовой мысли, ищущей лучшего общественного устройства сотрясаемой междоусобиями страны. Это было время Конфуция и начало легистской школы. Удельные князья проводят в своих землях законодательные реформы, упорядочивают административное управление, налоговую систему, чтобы с успехом противостоять экспансии соседних правителей. От этого времени дошли до нас и формулировки отдельных законов.

По мере падения власти вана, увеличиваются свидетельства о законодательной деятельности местных князей. Уже при Пинь-ване, первом царе Восточного Чжоу, в царстве Цинь вместе с преступником стали нести ответственность три поколения его родственников, что противоречило, согласно Менцзы (372—289 до н. э.), закону Вэнь-вана: «Пусть наказывается виновный, но ни его жена и ребенок»^[41]. Конфуций сообщает далее о законодательной деятельности в Цинь, что в 513 г. Цуй Чан пересмотрел собрания законов трех своих предшественников, при этом упоминается кодекс наказаний царя по имени Сюн Чой, который «издал предписания для ведения дел, определил законы и преступления, назначил штрафы и разрешал споры, обратил внимание на беглецов, придерживался договоров, отбросил ветхое, установил ранги для чиновников, подвигал вперед далеко отстающих. После того, как он закончил, он передал законы Тай - ши Янг Чой и Тай-фу Ку То, он велел их исполнять в царстве Цинь, чтобы они стали непреложным законом»^[42].

Еще один яркий пример из другой земли-удела. Правитель царства Ци по имени Хуань Го (685—643 г. до н.э.) не только созвал княжеский съезд в Куйкью в 651 г., что прежде было прерогативой вана, но и инициировал на нем соглашение с определением пяти преступлений, о чем сообщает Мен-цзы (см. Приложение 4). В этом перечне законов обращают на себя внимание сами формулировки, среди которых видим запреты («нельзя делать то-то») и предписания («почитай старших»). Здесь еще упоминаются традиционные правила уважения отца и вообще старших, но вместе с тем становятся заметными важные социальные сдвиги. Если в Западном Чжоу аристократы чаще всего передавали свои должности по наследству и могли занимать одновременно несколько должностей, то теперь это запрещается. Делается также очень важное ограничение княжеского произвола при вынесении смертных приговоров высшим сановникам: «Не допускать, чтобы правитель предавал смерти важного чиновника по своему произволу». Наконец, обращается внимание на пограничные и таможенные споры, которые должны решаться по обоюдному согласию.

Сила новых веяний заметна еще в нескольких интересных прецедентах. В 625 г. недавно умерший правитель царства Лу по имени Си Го был похоронен в фамильной усыпальнице на более почетном месте, чем его предшественник. Это явным образом противоречило традиции почитания старшего в роде. Прецедент привел к спорам среди министров, однако возобладала новая точка зрения^[43].

Постепенно, с параллельным развитием философских школ в период Чжань Го ведущую роль в законодательной деятельности стали играть не сами правители, а их министры. Все в том же царстве Лу в 639 г. министр Чан Вэньчун прекратил практику наказания шамана, провалившегося с вызовом дождя во время засухи, вместо чего предлагалось произвести лучшее межевание участков, чтобы дать людям настоящее утешение^[44]. В 445 г. министр царства Вэй по имени Ли Куй составил первый кодекс административного права, который хотя и не дошел до нашего времени, но по ссылкам на него известно, что он был разделен на 6 частей: главы о разбойниках, бандитах, осужденных, арестованных, о разнообразных наказаниях и особых случаях^[45]. Другой министр из Вэй по имени Сян Го в 384 г. отменил человеческие жертвоприношения, сопровождавшие обычно похороны знатных особ^[46]. Известный представитель легизма Шан Ян (400—338 гг. до н.э.), осуществлявший свои реформы в Цинь также был выходцем из царства Вэй.

Характерной чертой нового периода стало представление законов на всеобщее обозрение. Известно, что в 536 г. правитель Чжэн по имени Цзи Чань приказал отлить законы в бронзе, а 23 года спустя в Цзинь то же самое приказал сделать на железе Вэн Го. Таким образом старались убедить народ, что правосудие будет отправляться строго по закону, а не по прихоти правительства^[47]. Ни один из этих текстов не сохранился до нашего времени. Самая ранняя находка писанных на бамбуке законов была сделана в 1994 г. и датируется примерно 400 г. до н.э.^[48]

Однако эти меры вызывали далеко неоднозначные оценки в почитающем традицию древнем китайском обществе. Показателен в этом отношении ответ реформатору Цзи Чаню сановника из другого царства по имени Шу Сянь (см. Приложение № 5). Здесь делается упрек за издание законов, высказываются опасения, что реформа станет поводом для новых споров: «Как только однажды народ узнает пункты для состязания, тут же оставит он обычаи и в книге будет искать себе подтверждения. Все споры обнаружатся, непорядки и ссоры возьмут верх, подачки и взятки войдут в обиход»^[49]. Конфуций через некоторое время так же выступил против публикации законов в Цзинь, замечая, что безликая норма не может заменить добрый пример правителей^[50]. Консерваторы не выступали против необходимости законов как таковых, но считали, что их публикация как бы отделит закон от его носителей, что добродетельный пример подменит внешняя форма. Очевидно, по представлению древних китайских мудрецов, знание законов было привилегией высших, оно отличало лидеров от простых людей. Как замечают исследователи, «цари думали посредством морали внушить своим подданным принципы правильного поведения, но при этом считали необходимым иметь и наказания, чтобы страхом принуждать к следованию им»^[51].

 

2.2.1. Законы и наказания по «Чжоу ли» и другим конфуцианским сочинениям

 

Объемный трактат «Чжоу ли» («Установления Чжоу») дает детальное описание государства с развитым бюрократическим аппаратом, которого никогда не существовало в действительности. Это сочинение — плод теоретического осмысления функций идеального государства, каким оно представлялось последователям Конфуция. Авторство приписывается Чжоу Гуну, брату первого чжоуского вана, но сам текст написан не ранее IV—III в. до н.э.^[52]. Несмотря на то, что это описание государства не таким, какое оно было, а таким, каким оно должно быть, в «Чжоу ли» обнаруживается множество действительных фактов, поэтому некоторые детали этого описания имеют большое историческое значение^[53].

Согласно трактату, государственный аппарат Чжоу состоял из 6 министерств с их многочисленными отделами: министерство Неба (царский двор), Земли (управление территориями), Церемоний (ритуалов, культов, календаря), Военное, Наказаний и Общественных Работ (описание последнего отсутствует, заменено описанием статуса ремесленников и ремесел). Номенклатура и обязанности каждого министерства дается от высших чиновников до самых мелких: от министров до уличных регулировщиков и дворников.

Пятое из числа шести названных ведомств, называлось министерством Осени или Наказаний. Связь осени и наказания не случайна. По представлению философов, законы должны отражать общий ход жизни природы, и если весна и лето — это периоды расцвета, то осень и зима — это периоды упадка и смерти, следовательно, именно с этими сезонами ассоциируется наказание^[54].

Есть свидетельства, что законы, в том числе и уголовные, первое время периодически напоминались должностными лицами в начале первого весеннего месяца^[55]. В «Чжоу ли» дается уже более точное описание. Правитель поручал своему министру вывешивать у главных ворот дворца доски с законами, созывать народ с помощью колокольчиков и призывать внимательно изучать написанное в течение 10 дней. То же происходило во всех уделах и поместьях^[56].

Немецкий ученый Генрих Плат представляет систему преступлений и наказаний по «Чжоу ли» и другим письменным источникам позднего Чжоу в следующем виде^[57].

Уголовное право знало разделение преступлений на разные степени тяжести. Например, незначительный проступок назывался «фа», средней степени — «нго», а тяжелое преступление — «фа нго» («плохой проступок»). Квалифицировалось также намерение преступника, совершил ли он проступок умышленно или неумышленно (что соответствовало инструкциям, данным согласно традиции У-ваном, см. выше). В качестве смягчающих обстоятельств, как проявление внутренней слабости или болезни, рассматривались следующие: когда какой-нибудь человек действовал по страху перед должностным лицом, из мести или, наоборот, благодарности, действовал по подстрекательству женщины, по любви к деньгам, согласно рекомендации сверху.

Число преступлений «Чжоу ли» определяет в 2500 по 500 на каждое из 5 видов наказаний. Часть из них разбиралась мировым судьей (теоинь), например, вражда с отцом, к которой приравнивалась также вражда с князем (наказывалась изгнанием за море), вражда младшего брата против старшего, равно против учителя (изгнание на 1000 ли = 576 км.). В сочинениях Конфуция называются пять тяжелейших преступлений, заслуживающих смертной казни, среди которых убийство есть самое последнее: 1. поднимать смуту в государстве, 2. вводить других в заблуждение с помощью музыки, одежды, необычных предметов, 3. проповедовать ложные взгляды, учить плохому и производить разделения в обществе, 4. обманывать других ложными видениями и гаданиями.

Некоторые наказания имели своеобразный публичный характер, например, если человек трижды нарушил административные предписания, его вину писали на доске и закрепляли ее на спине, после чего виновный должен был находиться несколько дней (от 3 до 13) на специальном камне, выставленный таким образом на позор. После наказания на камне приговоренный должен был выполнять принудительные работы от 3 месяцев до 1 года. Знает «Чжоу ли» и о тюрьмах, в которых находятся нарушители для выплаты штрафов и выполнения общественных работ. В знак наказания они не могут носить на голове обычные головные уборы (иногда они были черного цвета). Тяжело осужденных отличали также деревянные колодки на шее, ногах или руках. Срок содержания колебался от 1 до 3 лет в зависимости от степени наказания и раскаяния.

Применялись следующие пять видов наказаний уголовных преступлений:

1.                     Нанесение черных полос (цвет земли) на лоб преступника (клеймение).

2.                     Отсечение носа.

3.                     Отсечение ступней.

4.                     Кастрация. Евнухи использовались для охраны дворцов.

5.                     Смертная казнь (обезглавливание).

Упоминаются также отсечение ушей, рук, а для военных — прокалывание стрелами ушей и наказание плетью. В отдельных княжествах совершались более мучительные казни, такие как привязывание к раскаленному столбу, четвертование, разрывание колесницами и т.п.

Согласно «Чжоу ли», человек, который клятвой заверил ложное свидетельство, подвергался казни, которая угрожала обвиняемому. Осужденный, не исправившийся во время пребывания в тюрьме после административного наказания, например, бежавший оттуда, также подвергался смертной казни.

Организация министерства Наказаний представляется в следующем виде^[58]. Во главе стоял «сыкоу», следивший за правильностью судопроизводства и выступавший верховным судьей в особо важных процессах. Ему помогали чиновники различных уровней, отвечавшие за порядком в городах и имениях («сяосыкоу»). Главный судья «шиши» провозглашал при дворе с помощью колокольчика пункты закона и заботился о том, чтобы правила были оглашены повсюду, а также определял преступления, направленные против государства, власти и собственности. Судья в княжеском домене («фанши») передавал на решение главного судьи дела, за которые грозила смертная казнь. «Яши» провозглашал клятвы и наказания, касающиеся ритуальных церемоний. За ходом слушаний наблюдал «чаоши», который также изучал долговые расписки. Если кто-либо подавал через него судье письменное свидетельство, что намерен совершить мщение врагу, его убийство не считалось преступлением^[59]. Кроме этих должностей в министерстве Наказаний было ведомство исполнителей: тюремщиков, палачей, специальных наблюдателей, организаторов каторжных работ и т.д.^[60].

Основным принципом судопроизводства декларировалась справедливость. Судья должен был прибегать только к правильным мерам, руководствуясь состраданием. Например, если преступление выглядело сомнительным, то приговор должен был выноситься мягкий, при награждении же, наоборот, даже если заслуга невелика, награда давалась большая. Как выразился в то время судья по уголовным делам по имени Као-яо: «Добродетель, которая находит удовольствие в сохранении жизни людей, приобретает себе их сердца»^[61]. Бытовало и такое рассуждение Конфуция: «Наказание как форма: принятая однажды, она не может больше изменяться»^[62], поэтому судье рекомендовалось трижды обдумать свое решение.

Во время судебного разбирательства принимались во внимание 8 обстоятельств: родство с царем, кто были предки, мудрость, способности, заслуги, общественное положение, служебное рвение, не является ли обвиняемый гостем. В «Чжоу ли» называются еще другие поводы для смягчения вины: незнание, принуждение, халатность или забывчивость. Оправдание получали очень юные дети, старики и слабоумные, учитывались также стихийные бедствия вроде голода, эпидемии и прочих несчастий. Для апелляций предусматривались различные сроки. Если дело разбиралось в столице – 10 дней, в городской черте — 20, в округе — 30, в государственных владениях — 3 месяца, в частных владениях — 1 год. В течение этого срока окончательный приговор не выносился^[63].

Указанные в «Чжоу ли» принципы и организация судопроизводства в значительной мере соответствуют духу конфуцианского учения. И если предписания этического характера имеют своей целью пробудить в человеке самые лучшие качества, то законы призваны подавить в нем все злое. Страх наказания считался легистской правовой школой более эффективным средством, чем конфуцианские нравственные уроки и наставления.

 

2.2.2. Реформы Шан Яна в царстве Цинь

 

Концентрация власти в руках удельных правителей в период «Воюющих Царств» увеличивала значение администрации, которая контролировала бы зависимые территории. На важнейшие должности выдвигались теперь не столько знатные, сколько преданные люди. В качестве ближайших советчиков министры помогали проводить нужные реформы, которые сохранили до нашего времени их имена.

В новой системе отношений между правителем и подданными главными становились уже не патриархально-отеческие принципы, но право господства начальника над подчиненными. На смену феодальному произволу приходила система жестких предписаний, законы стали приобретать значение внешней организующей силы. Новое направление правовой мысли, известное под названием легизма, развивало учение о превосходстве законной нормы над конфуцианскими моральными принципами. Уже министр царства Ци по имени Гуань Чжун, считающийся предтечей учения легистов, вдохновлял своего царя Хуань Го на реформы в VII в. (см. выше п. 2.2.) говоря «законы — это отец и мать народа»^[64]; и еще — «правитель и чиновники, высшие и низшие, знатные и подлые — все должны следовать закону. Это и называется великим искусством правления»^[65].

Растущее значение министров вызывало, однако, понятные опасения у удельных правителей. Чтобы их власть не могла быть узурпирована усиливающимися помощниками, министр в царстве Хань по имени Шэнь Бухай († 337 г. до н.э.) ввел бюрократическую систему, при которой все чиновники были зависимы только от своего правителя, получая от него не земли для кормления, а денежное вознаграждение^[66]. Этот принцип скоро нашел применение во всех удельных царствах.

Наиболее последовательно применял в этот период легистское учение на практике министр Шан Ян (400—338 г. до н.э.) в царстве Цинь. Он так говорил о происхождении власти в обществе: «Когда совершенномудрый принял правление, он первым делом установил разграничения, касающиеся земли, имущества, мужчин и женщин. Когда было проведено разграничение, невозможно было обойтись без узаконений, поэтому совершенномудрый ввел запреты. Когда же были введены запреты, невозможно было обойтись без тех, кто ведал бы их осуществлением, поэтому он учредил должности чиновников. Когда же были учреждены должности чиновников, невозможно было обойтись без того, кто бы объединил их всех, поэтому совершенномудрый поставил над всеми государя»^[67]. Обосновав таким образом свой взгляд на происхождение государства, Шан Ян определил цель своей правовой деятельности как унификацию законов, как закрепление единого для всех стандарта: «Совершенномудрый, управляя государством, устанавливает единые правила наград, единые правила наказаний, единые правила наставлений»^[68]. Единая система наказаний, по мнению философа, заключается в отмене принципа смягчения вины из-за знатности и заслуг: «Всякий, кто ослушается приказа царя, нарушит государственный запрет либо выступит против порядков правителя, должен быть казнен, и к нему нельзя проявлять ни малейшего снисхождения, будь он первым советником царя, полководцем, сановником в ранге дафу или простолюдином»^[69]. Действительно, из истории правления Шан Яна известно, что после обнародования новых законов сам наследник трона нарушил их, тогда министр настоял на том, чтобы преступление не осталось без наказания. Поскольку царевича как преемника правителя наказать было нельзя, было решено заклеймить его учителя. Через четыре года один из родственников вана провинился опять, и его наказали отрезанием носа. Эти разбирательства произвели такое впечатление, что народ стал доверять новым правилам и выполнять их. Однако для самого Шан Яна они имели печальные последствия: когда царевич пришел к власти после смерти отца, его министр был убит и разорван колесницами.

Законы Шан Яна вводились постепенно в течение нескольких лет (356—348 гг.). Поощряемыми со стороны государства стали два основных занятия: земледелие и война. Была введена единая система мер и весов, государство было разделено на административные округа, упорядочено налогообложение^[70]. В отношении наказаний была введена система круговой поруки, для чего людей разделили на группы из 5 и 10 семей, чтобы внутри каждой группы легче было следить за исполнением законов: «Тот, кто не донесет о преступнике, будет разрублен пополам; тот, кто донесет о преступнике, будет награжден так же, как воин, отрубивший голову врагу; скрывший преступника будет наказан так же, как и воин, сдавшийся врагу» (см. Приложение 6). Суровость наказаний усугублялась тем, что даже малый проступок жестоко карался: «Где людей сурово карают за мелкие проступки, проступки исчезают, а тяжким преступлениям просто неоткуда взяться. Это и называется наводить порядок еще до того, как вспыхнут беспорядки … если сурово карать за мелкие проступки, исчезнут сами наказания, дела в стране будут развиваться успешно, и государство станет сильным»^[71] Своевременный донос чиновника, однако, освобождал от наказания^[72]. В законах Шан Яна звучит также принцип ответственности родственников преступника: «Если среди чиновников, которые обязаны соблюдать закон и исполнять служебные обязанности, найдутся не выполняющие царские законы, им не избежать смертной казни, более того, наложенное на них наказание распространяется на три категории их родственников»^[73].

Реформы Шан Яна способствовали немалому подъему царства Цинь. Не случайно историк Сыма Цянь рассказывает об их последствиях так: «Прошло десять лет, и народ царства Цинь преисполнился великой радости. На дорогах не поднимали оброненного, в горах не было воров и разбойников, семьи стали зажиточными и людям хватало всего необходимого, народ проявлял храбрость в сражениях за общее дело и боялся следовать правилам кровной мести, деревни и города не знали происшествий. Многие из тех, кто вначале был против указа о реформах, теперь во всеуслышание одобрял их…»^[74]. Но в заключение Сыма Цянь утверждает, что Шан Ян оставил после себя в Цинь «недобрую славу»^[75]. Действительно, спустя сто лет царству Цинь удалось одолеть всех своих политических противников и, объединив страну, утвердить повсюду принципы Шан Яна. Однако жестокая система империи Цинь была настолько обременительной для народа, что не пережила своего основателя-императора Ши Хуанди.

 

 

 

Заключение

 

 

Изучение законодательства периода династии Чжоу выявляет целый ряд его характерных особенностей. В первую очередь это представление о человеческом (не богоданном) происхождении законов в обществе: законы формулировали мудрецы, познавшие принципы небесного порядка. Раз так, значит, другие учителя мудрости (ученики Конфуция, легисты и др.) могут интерпретировать их каждый по-своему, защищая ли свое мнение как следование древней традиции или наоборот, реформируя сложившиеся отношения. Следует особо отметить учение о Небесном Мандате, которое освящает право на верховную власть свыше и вместе с тем, содержит в себе представление о высокой ответственности правителя, даже определенную степень условности его власти. В отношении формы чжоусское законодательство развивается от устной традиции к письменным законам, предназначенным для публикации и широкой огласки. Если сначала право издания законов принадлежит только одному вану, то со временем это право переходит ко всем удельным правителям, осуществлявшим свою деятельность в конкретных условиях под влиянием советников из той или иной философской школы. В отношении содержания самих законов происходит развитие от кратких запрещающих и предписывающих формулировок к определению преступлений по степени тяжести, согласно намерениям совершителя проступка. Хотя сведения о количестве уголовных статей, доходящих якобы до 2500—3000, вероятнее всего, преувеличены, следует отметить развитость системы классификации преступлений и наказаний. Среди последних упоминаются не только смертная казнь или увечья, но и альтернативные денежные штрафы, и изгнание, даже формы общественного порицания вроде сидения на камне позора.

Конфуцианство и легизм также внесли свой вклад в развитие законодательства в эпоху Чжоу. Если для первой школы система наказаний была скорее мерой вынужденной и педагогической, то для второй — необходимой и правовой. Следует отметить весьма своеобразное понимание принципа соответствия наказания совершенному преступлению у обеих школ. Конфуцианство трактовало сыновнюю непочтительность как тяжелейшее преступление, за которое полагалась смертная казнь, легизм, в свою очередь, выносил суровое наказание за небольшой проступок ради устрашения. Определенный баланс между этическими нормами и безусловностью наказания или награды будет достигнут в законодательстве другого периода китайской истории — династии Хань.

 

 

Список источников и литературы

 

 

1. Васильев, Л.С. Древний Китай / Л.С. Васильев. — М., 1995—2006. — Т. 1—3.

2. Васильев, Л.С. Проблемы генезиса китайского государства / Л.С. Васильев. — М., 1983.

3. Древнекитайская философия. Памятники философской мысли. — М., 1994. — Т.1. (Шу-Цзин С. 100—114.)

4. История Востока. — М., 1997. — Т. 1. Восток в древности. — 688 с.

5. История Древнего мира / под ред. И.М. Дьяконова и др. — М., 1989. Т.1. Ранняя древность; Т.2 Расцвет древних обществ.

6. История политических и правовых учений. Древний мир / ред.: В.С. Несесянц. — М., 1985.

7. Книга правителя области Шан / пер. Л.С. Переломова. — М., 1993.

8. Крил, Хэрли. Становление государственной власти в Китае: Империя Западная Чжоу/ Хэрли Крил. — СПб., 2001.

9. Переломов, Л.С. Конфуцианство и легизм в политической истории Китая / Л.С. Переломов. — М., 1981.

10. Сыма, Цянь. Исторические записки / Цянь Сыма. — M., 1972. — Т. I; М., 1996. — Т. VIII. — Гл. 68. — С.85—94.

11. Судопроизводство при дворе правителя Чжоу // Хрестоматия по истории Древнего Востока / ред. М.А. Коростовцев и др. — М., 1980. — Ч. 2.

12. The Cambridge History of Ancient China: From the Origins of Civilization to 221 BC by Michael Loewe and Edward L. Shaughnessy. — Cambridge, 1999.

13. G. McCormack. Mythology and the Origin of Law in Early Chinese Thought // The Journal of Asian Legal History. — 2001. — № 1. — Р. 1—23.

14. Duhaime, Lloyd. China - A Legal History / Lloyd Duhaime. — Pt. I. — [Electronic resource]. — Mode of access: http://www.duhaime.org/LawMuseum/LawArticle-363/China--A-Legal-History.aspx — Date of access: 12.05.2011.

15. LeFande Matthew August. Aspects of Legalist Philosophy and the Law in Ancient China: The Ch'in and Han Dynasties and the Rediscovered Manuscripts of Mawangdui and Shuihudi. November 2000. — [Electronic resource]. — Mode of access: http://www.commonwealthprotection.org/AncientChinaLaw.pdf — Date of access: 12.05.2011.

16. Kern, M. Offices of Writing and Reading in the Rituals of Zhou / M. Kern. — [Electronic resource]. — Mode of access:www.princeton.edu/~mkern/Offices%20of%20Reading%20and%20Writing.pdf — Date of access: 12.05.2011.

17. Legge, James. The Shoo King or the Book of Historical Documents. The Chinese Classics / James Legge. — London: Oxford University Press, 1865. — Vol. III. — P.2. — [Electronic resource]. — Mode of access: http://www.archive.org/stream/chineseclassics01minggoog#page/n112/mode/2up — Date of access: 12.05.2011.

18. Plath, Johann Heinrich. Gesetz und Recht im alten China nach chinesischen Quellen / Johann Heinrich Plath.  // Abhandlungen — Bayerische Akademie der Wissenschaften, Philosophisch-Historische Klasse. — München, 1866. — Bd. 10. — S. 675—787. [Electronic resource]. — Mode of access: http://babel.hathitrust.org/cgi/pt?view=1up;size=100;id=mdp.39015039368710;page=root;seq=746;num=680;orient=0#page — Date of access: 12.05.2011.

 

 

Приложения

 

Приложение 1.

 

Наставление У-вана своему брату и удельному князю Кан Шу^[76]

 

«Действуй почтительно и осмысленно при употреблении наказаний. Если кто-нибудь совершит небольшой проступок, но это не случайность, а преднамеренное, умышленное действие противное законам, хотя бы это преступление было небольшим, такового ты не можешь не предать смерти. Но и в случае тяжкого преступления, которое было не предумышленным, а случайным, нечаянным, если виновный безоговорочно признал свою вину, можешь не казнить смертью…

Обходись со злом, как с болезнью в самом себе, и люди совершенно отложат свои беззакония. Обходись с ними так, как со своими малолетними детьми, и люди будут мирными и послушными…

Не тебе самому наказывать человека или предавать его смерти…

При расследовании обстоятельств уголовных преступлений, размышляй о них в течение пяти или шести, а то даже до десяти дней или трех месяцев. Тогда ты сможешь смело привести свое решение в исполнение…

Все те, кто лично совершает преступления, грабит, ворует, творит всякие злодейства и предательство, кто убивает другого или нападает, чтобы захватить его имущество, будучи нераскаянным и не боящимся смерти — все они достойны всеобщей ненависти.

Если такие злодейства отвратительны, то тем более мерзки сыновняя непочтительность и ненависть между братьями! Если сын непочтителен к своему отцу, он наносит ему в сердце тяжелую рану, и отец уже не может долго любить своего сына, но ненавидит его; и если младший брат вопреки воле Неба отвергает почитание старшего, тот, в свою очередь, забывает тяжелые труды своих родителей о его воспитании и ведет себя не по-братски. В таком случае, замедление с употреблением власти по отношению к преступникам приведет к большому расстройству законов Неба, данных нашему народу. Ты должен скоро расправляться с такими преступниками согласно наказаниям, которые утвердил Вэнь-ван. Тем более это касается воспитателей, глав различных ведомств и их второстепенных помощников, которые исполняют соответствующие обязанности, и распространяют при этом другие мнения, в поисках награды от людей, не думая о своем повелителе и своей должности. Таких нужно незамедлительно и справедливо предать смерти…

(Тем же, кто беспокоится по поводу царского управления, следует знать – А.Х.) Я сам размышляю о строгих наказаниях Неба и не ропщу. Преступления (всего) народа велики ли они или малы — все лежат на мне, и приговор будет более суровым, когда свидетельство о них дойдет до Неба».

 

 

Приложение 2

 

“Кодекс наказаний, составленный Фу-хоу”. Обращение Му-вана к удельным правителям^[77]

«Подойдите ко мне, имеющие владения и земли! Я поведаю вам о том, как правильно применять наказания. Когда вы ныне умиротворяете байсинов, разве вы не должны выбирать достойных людей судьями, разве вы не должны быть осмотрительными в применении наказаний, разве вы не должны тщательно оценивать обстоятельства преступления?

Порядок определения наказаний таков: когда обе спорящие стороны налицо, судьи должны выслушать их, руководствуясь при этом пятью внешними признаками^[78] – если пять признаков ясны и неоспоримы, определяется одно из пяти тяжелых наказаний. Если в определении одного из пяти тяжелых наказаний нет ясности, то определяется одно из пяти легких наказаний. Если же ни одно из легких наказаний неприменимо, тогда определяется один из пяти проступков судей. Изъянами, ведущими к пяти проступкам, считаются: превышение власти закона и использование родственников. Если проверка подтвердила такое злоупотребление, то оценивается и тяжесть проступка.

Если судьи сомневаются в необходимости применения пяти тяжелых наказаний, они милуют, смягчая приговор, если сомневаются в необходимости применения пяти легких наказаний, они милуют, смягчая приговор, но для этого требуется проверка. Когда множеством данных доказана неоспоримость преступления, лишь допросы создают основание для приговора. Если же нет ясности в совершении преступления, не должно быть сомнений в невиновности. Во всем благоговейте перед величием Неба!

При сомнении в необходимости наказания клеймением милуйте и налагайте наказание в виде откупа в сто шуа, проверив действительную вину. При сомнении в необходимости наказания отрезанием носа милуйте, а наказание откупом удваивайте, проверив действительную вину. При сомнении в необходимости наказания отрубанием ног милуйте, а наказание откупом увеличивайте еще почти в два раза, проверив действительную вину. При сомнении в необходимости наказания кастрацией милуйте, а наказание откупом устанавливайте в пятьсот шуа, проверив действительную вину. При сомнении в необходимости наказания смертной казнью милуйте и устанавливайте наказание откупом в размере тысячи шуа, проверив действительную вину.

Наказания клеймением описаны в тысяче статей, наказания отрезанием носа описаны в тысяче статей, наказания отрубанием ног описаны в пятистах статьях, наказания кастрацией описаны в трехстах статьях, наказания смертной казнью описаны в двухстах статьях. Таким образом, пять тяжелых наказаний описаны в трех тысячах статей закона».

 

 

Приложение 3

 

Бань Гу о законодательстве первых правителей династии Чжоу^[79]

 

«В древности законы династии Чжоу состояли из трех сводов, при помощи которых наказывались удельные владения и держалась в повиновении вся территория страны. При наказании новосозданных уделов использовался свод легких наказаний, при наказании мирноживущих уделов использовался свод средних, при наказании взбунтовавшихся уделов использовался свод тяжелых наказаний.

Пять видов наказаний: татуирование, отрезание носа, кастрация, отрезание ноги и смерть, каждым из которых каралось 500 преступлений, — вот что называется «Сводом средних наказаний, применявшимся для наказания мироноживущих уделов».

Всех приговоренных к смерти казнили на рыночной площади; приговоренных к татуированию заставляли охранять дворцовые или городские ворота; приговоренных к отрезанию носа заставляли охранять горные заставы; приговоренных к кастрации заставляли охранять внутренние покои дворца; приговоренных к отрезанию ноги заставляли охранять парки; тех, чье тело оставалось нетронутым, заставляли охранять склады.

Что касается обращенных за преступления в рабство, то мужчины переходили в группу рабов-преступников цзуй ли, а женщины — под управление чиновников чун жэней и гао жэней. Все обладавшие рангами знатности, семидесятилетние и те, у кого еще не выпали молочные зубы, — все они не становились рабами.

Когда моральные устои династии Чжоу пришли в упадок, а Му-ван одряхлел и забросил дела, то он приказал Фу-хоу установить наказания, соразмеряя их со временем, чтобы держать в повиновении территорию страны. В составленном им своде преступлений, принадлежавших к категории караемых отрезанием носа — тысяча; караемых вырезанием коленных чашечек — пятьсот; кастрацией — триста; смертью — двести. Таким образом насчитывалось три тысячи преступлений, караемых всеми пятью видами наказаний. Поскольку здесь было на пятьсот статей больше, чем в «Своде средних наказаний для мирноживущих уделов», то, по-видимому, это было, что называлось: «Сводом тяжелых наказаний для взбунтовавшихся уделов».

 

 

Приложение 4

 

Соглашение княжеского съезда в Куйкью в 651 г. до н.э.^[80]

 

«Первое. Предавать смерти за сыновнюю непочтительность, не менять того, кто был назначен наследником, не возвышать любовницу до статуса законной жены.

Второе. Воздавать честь достойному человеку и поддерживать, чтобы проводилось различие между способным и добродетельным.

Третье. Почитать старшего и быть мягким к юному, не забывать о бедных и странниках.

Четвертое. Не позволять, чтобы должность передавалась по наследству, чтобы одно лицо занимать одновременно две должности, а при отборе отдавать предпочтение подходящему человеку; не допускать, чтобы правитель предавал смерти важного чиновника по своему произволу.

Пятое. Не возводить неправильных земляных насыпей, не устанавливать ограничений на продажу зерна и не допускать без уведомления установку пограничных знаков».

 

 

Приложение 5

 

Из письма сановника Шу Сяня из царства Цзинь по поводу законодательных реформ Цзы Чаня из царства Чжэн^[81]

 

«В прежние времена цари делали свое решение по какому-нибудь поводу посредством распоряжения, они не составляли никаких сводов для наказаний, потому что боялись, что народ может стать непокорным… они наставляли людей искренностью, поддерживали их примером, старательностью, оказывали им услуги с радостью, наблюдали внимательно, управляли с силой, направляли строгостью. Кроме того, они искали, прежде всего, мудрых и понимающих высших советников, умных начальников, верных и добросовестных старост, доброжелательных председателей, таким образом могли они пробуждать в людях доверие, а непорядок и несчастье не приближались. … Ты переработал три сборника законов, отлил кодекс наказаний в бронзе и думаешь этим успокоить народ? Возможно ли это? У одного поэта говорится: превосходный закон есть царя добродетель, каждый день миром она на четыре стороны светит. Как только однажды народ узнает пункты для состязания, тут же оставит он обычаи и в книге будет искать себе подтверждения. Все споры обнаружатся, непорядки и ссоры возьмут верх, подачки и взятки войдут в обиход… Я слышал, когда государства рушатся до основания, тогда у них много всяких законов».

 

 

Приложение 6

 

Сыма Цянь о реформах Шан Яна^[82]

 

«(Он) приказал народу разделиться на группы по пять и десять семей, установил систему взаимного наблюдения и ответственность за преступления. Тот, кто не донесет о преступнике, будет разрублен пополам; тот, кто донесет о преступнике, будет награжден так же, как воин, отрубивший голову врагу; скрывший преступника будет наказан так же, как и воин, сдавшийся врагу».

«Те из народа, кто, имея в семье двух и более мужчин, не разделили с ними хозяйства, платят двойной налог».

«Имеющий воинские заслуги получает от правителя ранг знатности в соответствии с установленным порядком. Тот, кто сражается с другими из-за личных интересов, подвергается суровым или легким наказаниям, в зависимости от тяжести преступления».

«Большие и малые — те, кто, усиленно трудясь на ниве основного занятия, пашут, ткут и производят много зерна и шелка, освобождаются от несения трудовых повинностей. Извлекающие выгоду из второстепенных занятий (торговля и ремесло — примеч. автора), а также бедные из-за собственной лени должны быть превращены в рабов».

«Члены знатных домов, не имеющих воинских заслуг, рассматриваются как не имеющие права быть внесенными в списки знати. Для обладателя каждого ранга устанавливается четкое деление в размере частных полей, количестве домов, слуг, служанок и в виде одежды. Имеющим заслуги оказывать почести, не имеющих оных не разрешать роскоши даже при богатстве».

 

Минск, БГУ 2011 г.

Назад к списку