Труды протоиерея Иоанна Григоровича по белорусской археографии

Священник Алексий Хотеев

Имя Иоанна Иоанновича Григоровича (26.08.1792 — 1.11.1852 ст. ст.), священника, педагога, филолога и историка, получило известность в связи с началом изучения и публикации памятников белорусской археографии. Его первым биографом стал его сын Николай Григорович, также известный историк и археограф. В 1861 г. в духовном журнале «Странник» (июнь) он опубликовал «Очерк жизни протоиерея Иоанна Григоровича», затем в 1864 г. была издана часть его переписки в «Чтениях общества истории и древностей Российских» (кн. 2). В советский период археографическую деятельность Иоанна Григоровича описывали Михаил Судник и Николай Улащик[1]. Интерес к его личности обновился в 90-е годы с выходом в свет его книги «Беларуская іерархія» (бел. перевод) со вступительной статьей Михаила Николаева (Мн., 1992). В 2008 г. в Минской духовной академии была защищена кандидатская диссертация диакона Виталия Дубяги «Жизнь и деятельность протоиерея Иоанна Григоровича (1792-1852 гг.)». Основанная в значительной степени на архивных материалах, эта работа стала большим вкладом в изучение биографии и ученого наследия первого белорусского археографа. Учитывая имеющиеся исследования, хотелось бы охарактеризовать только отдельные аспекты жизненного пути Григоровича, определяющие его исторические занятия, а также отметить перспективы дальнейшего изучения его трудов.

Как известно, Иоанн Григорович родился в г. Пропойске (сейчас Славгород) на Могилевщине в семье священника. По линии матери он был родственником (внучатым племянником) выдающегося церковного деятеля архиеп. Могилевского Георгия Конисского. Отец Иоанна Григоровича был одно время учителем риторики и префектом (заведующим) основанной Конисским Могилевской семинарии. Будущий археограф также закончил ее, показав отличное владение древнегреческим и латинским языками. По всей видимости, ему открывалось предназначение идти по стопам отца — от учителя уездного училища к священническому служению на каком-нибудь приходе. Но знакомство с графом Николаем Румянцевым привело к решительному повороту в его судьбе. Это знакомство произошло в Гомеле, принадлежавшем графу в качестве имения, при посредстве отца Григоровича, который был переведен сюда и поддерживал хорошие отношения с этим видным государственным деятелем. Оценив должным образом способности рекомендованного молодого человека, Румянцев выделил средства, чтобы Григорович мог продолжить образование в Санкт-Петербургской духовной академии (1815—1819 гг.). Здесь совершенным образом раскрылся его талант к историческому исследованию. Иоанн Григорович стал одним из участников т.н. «румянцевского кружка» любителей древнерусской письменности. Его членами были такие известные собиратели и исследователи восточнославянских древностей как Павел Строев, Константин Калайдович, Александр Востоков, митр. Евгений (Болховитинов), Петр Кеппен и другие. Григорович оказался полезным при переводе графу письма польского ученого Самуила Бандтке о деятельности первого славянского книгоиздателя Швайтполя Фиоля и произвел критический разбор русских известий в книге польского ученого Папроцкого «Гербы рыцарства польского». Очевидно, Румянцев предназначал его для работы над русскими летописями и сравнением их известий с иностранными свидетельствами. Много ценных материалов Григорович находил в богатом книжном собрании графа. Итогом самостоятельных изысканий Иоанна Григоровича стало его первое сочинение «Исторический и хронологический опыт о посадниках новгородских», впоследствии изданное (М., 1821).

После окончания учебы в духовной академии Иоанн Григорович несколько неожиданно для своего покровителя Николая Румянцева оставил Петербург и уехал к отцу в Гомель. Обстоятельства дела разъясняются в письме Григоровича от 21.05.1819. и ответе графа от 25.08.1819[2]. Больной отец Григоровича просил сына вступить в духовное звание и обратиться к графу с просьбой о назначении на его место в Гомель. Однако это решение не изменило жизненного курса начинающего исследователя, он продолжил свои ученые занятия на месте: разбирал гомельскую библиотеку Румянцева, просматривал старые рукописи в Мстиславле и Могилеве. Позже эти материалы стали основой для написания «Белорусской иерархии» и составления «Белорусского архива древних грамот».

В предисловии к первой части «Белорусского архива» о. Иоанн Григорович писал, что летописные произведения, написанные зачастую по слухам или по пристрастию, много уступают государственным актам, которые лучше раскрывают «дух предков и их сокровенные побуждения», здесь уже нет места слухам и произвольным догадкам, здесь «беспристрастная история кладет печать на свое творение»[3]. Становится ясным, что историческое исследование в трудах Григоровича поднимается уже на более высокий качественный уровень. Переход от летописного перечисления исторических событий к восстановлению прошлого на основании критического изучения источников означает рождение истории как науки. Безусловно, актовый материал дает более достоверные и точные сведения, чем летописи и хроники. В своем Предисловии ученый также справедливо заметил, что архивы белорусских городов и монастырей хранят богатые исторические собрания[4].

Известно, что прот. Иоанн Григорович планировал издать «Белорусский архив» в трех частях. С финансовой поддержкой графа Николая Румянцева он сумел в короткие сроки собрать и издать первую часть. Вторую часть он также полностью подготовил к печати, но после смерти русского мецената она так и осталась в рукописи[5]. Работа над третьей частью остановилась на стадии сбора материалов[6]. Часть документов первой и второй части были позднее использованы в «Актах Западной России». В 1824 г. Григорович подготовил еще одну работу, которая могла бы послужить дополнением к «Истории Российской иерархии» иеромонаха Амвросия (Орнатского). Название этого сочинения — «Белорусская иерархия»[7]. Здесь представлены сведения по истории монастырей Могилевской и Полоцкой епархий с перечнем их архиереев и краткой исторической справкой о Могилевской семинарии. Перевод этой рукописи на белорусский язык, выполненный Михаилом Николаевым для издания в 1992 г. представляется необоснованным, поэтому хотелось бы увидеть издание самого авторского текста.

Конечно, сбор материалов для этих книг производился о. Иоанном Григоровичем не в одиночку. Граф Николай Румянцев писал необходимые протекции в местные инстанции и покрывал расходы. Митр. Евгений (Болховитинов) делал свои замечания после проверки рукописей. Из Вильно присылал документы преподаватель университета Иван Лобойко и преподаватель Главной семинарии униатский прот. Платон Сосновский, в Полоцке и Витебске собирал материалы смотритель училищ Антоний Дорошкевич и др. Однако нет сомнения, что Григорович много ездил и просматривал их лично. В Могилеве он пользовался документами архиерейского, консисторского, семинарского и магистратского архивов. Им были изучены архивы монастырей Мстиславля и Орши. Посещая монастыри, исследователь отбирал не только подлинники на пергаменте с печатями на цветных нитках, но и ценные копии древних грамот. Чтобы написать перечень настоятелей того или иного монастыря, он просматривал церковные синодики или помянники. Не укрывались от его внимания фундаторские надписи на храмовых стенах. Им были замечены библиотечные собрания старопечатных книг, например, Оршанского Кутеинского монастыря. Посещал Григорович также старообрядческие монастыри. Он старался издать документы с археографической точностью, сохраняя язык подлинника, обращал внимание на «белорусское правописание»[8]. Впрочем, сам язык кириллических грамот он называл «русским». В примечаниях исследователь давал информацию о подлинности документа, замечал разночтения между подлинником и его копиями или переводами, где имелась такая возможность. Поскольку некоторые грамоты датировались по индиктам[9], о. Иоанн Григорович предлагал возможные даты по юлианскому календарю. Советский историк Николай Улащик, характеризуя издание «Белорусского архива», говорит, что, не смотря на определенные недочеты, это был не только первый, но и «один из лучших (с археографической точки зрения) образцов публикации источников по истории Белоруссии»[10].

В 1829 г. прот. Иоанн Григорович был переведен в Витебск. Это перемещение из провинциального Гомеля в губернский Витебск вряд ли можно считать особым повышением, хотя Григоровичу и было дано здесь несколько священнических наград. Он занимал в Витебске те же должности, что и в Гомеле, т.е. заведовал духовными училищами и служил в кафедральном соборе, разве что круг его обязанностей был несколько расширен. После смерти Николая Румянцева, казалось, никто не чувствовал нужды в знаниях и опыте белорусского археографа. Знакомство с духовником императора Николая I протопресвитером Николаем Музовским привело к судьбоносному повороту, когда «все возвратилось на круги своя» и он снова оказался в том научном центре, в котором ему судил работать еще граф Николая Румянцев. В 1831 г. Григоровича перевели в Санкт-Петербург на должность священника при храме Лейб-гвардии Финляндского полка. Надо заметить, что и этот перевод благодаря личным контактам не был напрямую связан с его прежней исследовательской деятельностью. Однако в столице ощущался больший интерес к образованным священникам. Здесь у о. Иоанна Григоровича появилась возможность издать несколько книг. Среди них особо следует назвать «Переписку пап с российскими государями в XVI веке» и «Собрание сочинений Преосвященного Георгия Конисского, с его жизнеописанием» (два тома). Это было важное свидетельство того, что археограф не оставлял своих ученых изысканий. На это было обращено внимание императора, и 07.01.1837. Григорович был назначен священником придворной церкви св. Александра Невского с тем, чтобы у него было достаточно времени для работы в Санкт-Петербургской археографической комиссии, членом которой он был назначен 30.12.1837. Таким образом, он подключился к правительственной программе по изданию государственных грамот, договоров и других исторических документов. 5.10.1838. он становится главным редактором «Актов исторических» (1841-1842 гг.). Под его руководством вышли первый, второй и четвертый тома этого собрания. Кроме того, Григорович был редактором «Supplementum ad Historia Russiae monumenta» Тургенева. С 1843 г. он начал работу в качестве главного редактора над новой серией изданий археографической комиссии, которая получила название «Акты Западной России». Этот труд по-настоящему обессмертил его имя.

Вышло пять томов серии с его участием. Последний том вышел уже после его кончины (Григорович редактировал его до двухсотой страницы). В Предисловии к I тому говорится, что Археографическая экспедиция, образованная при Академии наук в 1829 г. не осмотрела актовых собраний Западной России, но обновленная Археографическая комиссия, начав свою работу в 1837 г., стала готовить к изданию материалы местных архивов, чтобы как можно шире пролить свет на западнорусскую историю[11]. Действительно, благодаря государственной поддержке работа была поставлена на должный уровень. Корреспонденты комиссии на местах изучали архивы различных учреждений и высылали в Санкт-Петербург наиболее ценные документы. Из-за границы присылали материалы известный чешский ученый Павел-Йозеф Шафарик и галицко-русский историк Денис Зубрицкий. Прот. Иоанн Григорович, возглавлявший издание, кроме редакторской работы лично разбирал рукописи архива униатских митрополитов при Святейшем Синоде и записи Литовской метрики в архиве Сената. Документы серии охватывают период 1340-1699 гг. Здесь представлены государственные и княжеские договора, привилеи, судные грамоты, материалы по церковной унии, владельческие записи, письма частных лиц и т.д. на «западнорусском» языке. Каждый документ сопровождается кратким описанием, указанием места хранения, при наличии разных списков в примечаниях указываются разночтения. Григоровичу принадлежат конечные замечания с пояснением датировки, указанием справочной литературы (ее список показывает широкую начитанность автора), поправками ошибок в прежних изданиях, объяснением непонятных выражений, генеалогическими таблицами и т.д.[12] Он показал прекрасное владение польским и латинским языками, знание католического календаря и обрядов. Редактор не стеснялся оставлять неразрешенными некоторые вопросы, делал замечания о важности публикуемых материалов, отмечал документы, неизвестные доселе. В примечаниях можно встретить характеристику языка древних грамот, обозначение идиом. В качестве примера можно привести такие слова Григоровича: «В областях Великого княжества Литовского русский язык, хотя и с примесью польского, был не только языком народным, но на нем производилась вся юридическая и дипломатическая письменность»[13]. Уместно привести положительный отзыв сына Григоровича о редактируемой им серии: «Теперь ни один писатель, касающийся хотя мельком Западного края, не может обойтись без знакомства и справок с Актами Западной России»[14].

Изучение древних грамот и летописей еще в 1824 г. навело на мысль Ивана Лобойко и графа Николая Румянцева поручить о. Иоанну Григоровичу составление словаря малопонятных слов «белорусского наречия», на котором «и поныне говорят проповеди по сельским церквям»[15]. Издание Актов утвердило Григоровича исполнить это намерение. Его замысел был довольно широким, как он признавался своим сотрудникам: «Составитель словаря, как правдивый летописец, обязан записывать все слова, какие употреблял и употребляет народ в своем домашнем быту, в служении, своих молитвах к Богу и в своих законах: словарь есть летопись языка, и в эту летопись должны быть внесены все факты, какие были и есть»[16]. Известно, что археограф довел свой словарь в 1849-1851 гг. только до буквы «В». Всего он содержит 4259 слов[17].

Прот. Иоанн Григорович оставил богатое ученое наследие. Он не писал многих систематических работ, но собранные и изданные им материалы служат незаменимым пособием для исследователей белорусской истории до сих пор. Его описание документов, палеографические замечания, датировки, многочисленные ссылки на справочную литературу и сегодня оказывают неоценимую помощь. Григорович оставил глубокий след в изучении белорусских древностей, будь то надпись на Кресте прп. Евфросинии Полоцкой, судебник Казимира или грамоты Алексея Михайловича. К сожалению, до сих пор недостаточно обращалось внимания на его исследования церковной письменности. Между тем, ему принадлежит ряд ценных агиографических справок, замечания об авторе Типикона, опыты сравнительного изучения славянских библейских текстов, множество справок о церковных соборах, монастырях и иерархах. Сохранились несколько его проповедей и даже опыт христианского катехизиса. Дипломное сочинение диакона Виталия Дубяги служит хорошим почином в изучении церковных работ Григоровича. Конечно, необходимо переиздание обоих частей «Белорусского архива», составленного ученым. Большой интерес представляют также перечни открытых им документов из личного фонда историка, которые могут послужить отправной точкой для исследования судьбы многих затерянных до сих пор материалов. О. Иоанн Григорович действительно «не напрасно подвизался», как свидетельствовала надпись на его надгробии.

Священник Алексий Хотеев                                              22.05.12.