Канонические отношения западнорусских епископов с киевскими митрополитами до нач. XIV в.

Выступление на Лавришевских чтениях 16 октября 2014 года

Согласно церковным канонам, митрополит, как глава церковного округа, имеет право рассылать по епархиям грамоты, собирать соборы для избрания и посвящения епископов, а также суда над ними, обозревать епархии своей митрополии, принимать апелляции на суд епископов, утверждать их важнейшие решения[1]. Однако в начальный период истории Русской Церкви митрополиты, как подмечено, фактически не могли использовать все свои права, будучи ограничены властью княжеской или решением веча[2]. Влияние светской власти сказалось и в самих ранних попытках разделения Русской митрополии: при Ярославичах в 1070-1080-х годах существовали митрополии в Переяславле и Чернигове[3], в 1162 г. князь Андрей Боголюбский пытался учредить митрополию во Владимире. Те же княжеские мотивы проявили себя в XIV в. учреждением митрополии в Галиче и Новогрудке. Впрочем, с XIV в. в деле разделения Русской митрополии дают о себе знать не только внешние побуждения государственного престижа, что составляет предмет отдельного рассмотрения.

В источниках того времени, главным образом летописях, к сожалению, очень скудно освещена деятельность епископов и митрополитов, поэтому затруднительно представить те или иные ее аспекты с желательной полнотой. Вместе с этим, представляется актуальным для изучения церковной истории на белорусских землях рассмотреть имеющиеся данные о канонических отношениях западнорусских епископов (собственно Полоцких и Туровских) с Киевскими митрополитами в период единства Русской митрополии в условиях княжеских междоусобиц, союзов и разделений в Киевской Руси.

Нужно сказать, что точно установить время учреждения епархий в Полоцке и Турове при нынешнем состоянии источников затруднительно. Известный памятник русского летописания XVI в. Никоновская летопись представляет открытие епархий при князе Владимире как действие по определенному плану: в 992 г. митр. Киевский Леон поставил епископов в Новгород, Чернигов, Ростов, Владимир (Волынский), Белгород «и по иным многим градом», причем князь Владимир «во всех княженьях соборные церкви епископам сотворил», руководствуясь в своих распоряжениях греческим номоканоном[4]. Ссылаясь на эту запись, известный церковный историк проф. Е.Е. Голубинский считал вероятным учреждение кафедр в Полоцке и Турове при князе Владимире[5]. В таком случае естественной датой является 992 г[6]. Впрочем, для Туровской епархии есть альтернативная дата — 1005 г. с упоминанием еп. Фомы[7]. Следует помнить, что это только вероятные предположения. Становление церковной организации было делом не единовременным и продолжалось не одно десятилетие. Первое датированное упоминание Полоцкого епископа относится к 1105 г. (посвящение св. Мины)[8], а Туровского — к 1144 г. (посвящение Акима)[9].

Известный историк-краевед А. Сапунов находит сведения о девяти Полоцких архиереях до 1300 г.: о св. Мине, Илии, Косьме, св. Дионисии, Николае, Владимире, Алексии, св. Симеоне и Иакове[10]. Для Турова в этот же период другой краевед, А. Грушевский, находит упоминания о шести архиереях: о Симеоне, Игнатии, Иоакиме, Георгии, св. Кирилле и св. Лаврентии.[11] Некоторые уточняющие данные об этих епископах можно найти у российского специалиста по истории Русской Церкви Я.Н. Щапова[12].

Согласно канонам, посвящение русские епископы принимали от митрополита. В знак своего почтения они называли его своим «отцом» и принимали благословение. По прибытии каждого нового митрополита все епископы приходили к нему «поклониться и благословиться», как видим это на примере еп. Ростовского Нестора в 1156 г.[13] В это же время в числе прочих «с честью» принимал в Киеве митр. Константина и не названный по имени Полоцкий епископ[14]. Вероятно, то был Косьма[15].

Здесь уместно вспомнить об одном историографическом курьезе, а именно, мнении современного белорусского историка С.В. Тарасова, об автокефальном существовании «Полоцкой Церкви». Автор гипотезы аргументирует ее ссылкой на то, что в 1092 г. Полоцкий еп. Никифор, родом грек, был поставлен Киевским митрополитом, а в Полоцке этот Никифор появился якобы по решению Константинопольского патриарха в обход прежнего Киевского митрополита, что означает, по мнению С.В. Тарасова, непосредственные отношения Полоцка и Константинополя. Показательно замечания автора, что до него никто будто бы не обращал внимания на греческое происхождение Никифора[16]. Можно понять ангажированность этого историка, увлекшегося в 90-х годах конструированием идей независимости и суверенитета. Сообщение о самостоятельном по одному приказу великого князя (!) поставлении на Киевскую кафедру грека Никифора из Полоцка в 1092 г. находится в «Истории» В. Татищева[17]. Сообщение это баснословное и совершенно невероятное, о чем писал еще Е. Голубинский[18]. Во-первых, в летописи прежде Никифора упоминается Николай под 1097 г.[19]. Во-вторых, известно время восшествия на кафедру митр. Никифора I – 18 декабря 1104 г.[20]

В Никоновской летописи утверждается, что первые митрополиты жили в Переяславле и там поставляли епископов[21]. Затем обычным местом посвящения стал Киев. Исследования последнего времени, как известно, трактуют эту проблему несколько иначе, а именно, что Киев изначально был местом пребывания митрополитов, а в Переяславле митрополия была временной, хотя епископов там, видимо, действительно поставляли (например, в Ростов)[22]. Так или иначе, но епархии Полоцкая и Туровская неизменно подлежали юрисдикции Киевского митрополита.

Поскольку пространства Русской Церкви были велики, и созывать всякий раз на хиротонию достаточное число архиереев было затруднительно, относительно недалеко от Киева были учреждены кафедры в Белгороде (сейчас село Белогородка в 31 км. от Киева) и Юрьеве (г. Белая Церковь в 86 км.)[23]. Это были места великокняжеских резиденций. Впрочем, в совершении архиерейских хиротоний участвовали не только епископы Белгородский и Юрьевский. Например, при поставлении Ростовского епископа в 1231 г. с митр. Кириллом упомянуты Порфирий Черниговский и Алексий Полоцкий[24].

Определение кандидата на епископскую кафедру совершалось избранием, как говорится об этом под 1185 г. в Лаврентьевской летописи, «егоже Бог позовет и Святая Богородица, князь восхочет и людие»[25]. Как можно видеть в случае с посвящением на Ростовскую кафедру Николая Гречина, которого, по сообщению летописца, митр. Никифор II поставил «на мзде» (вероятно, на мзде самого кандидата), решение митрополита не было обязательным для сильного Суздальского князя, в данном случае Всеволода Юрьевича по прозвищу Большое Гнездо. «Неволею великою» митрополит посвятил в сан епископа Ростовского игумена Луку из монастыря Спаса на Берестове. Неугодного же князю Николая Гречина митрополит определил епископом в Полоцк[26]. Поскольку Печерский монастырь пользовался в Древней Руси особенным вниманием княжеских фамилий, выбор «князя и людей» в деле избрания епископа нередко останавливался на иноках этой обители[27]. По свидетельству еп. Владимирского Симона, св. Мина Полоцкий и св. Лаврентий Туровский были из Печерского монастыря[28]. Связь еп. Туровского Лаврентия с Печерским монастырем подтверждается и его участием в выборе и поставлении в игумена этой обители священника Василия в 1182 г.[29] Можно полагать, что примеры были не единичными. Местное предание относило к печерским инокам и св. Дионисия еп. Полоцкого[30]. Конечно, получали посвящение и другие кандидаты, в том числе, местные уроженцы. Например, св. Кирилл Туровский[31].

Относительно участия западнорусских епископов в церковных соборах необходимо заметить, что сведений о них очень мало[32]. В Правилах митр. Иоанна II († 1089) есть указание, что епископа, не послушавшего своего митрополита и не прибывшего на собор, нужно «посварити отеческим наказанием»[33]. Можно предполагать, что епископы из Полоцка и Турова без нужды не уклонялись от этой обязанности. Например, они вместе с другими епископами внесли имя прп. Феодосия Печерского в святцы по решению митрополита в 1108 г.[34] Западнорусских епископов не находим среди тех иерархов, которые в 1147 г. решились на самостоятельное поставление на Русскую митрополию Климента Смолятича^[35]. Правда, униатский историк И. Кульчинский настаивал, что на этом соборе был еп. Туровский Дамиан, который в летописи якобы ошибочно назван еп. Юрьевским Дамианом^[36]. На соборе 1169 г., если прямо истолковать слова жития, свт. Кирилл еп. Туровский выступил с обличением еп. Ростовского Федорца по волнующему Русскую Церковь вопросу о разрешении постов в господские праздники[37]. В определении Владимирского собора 1274 г., который, судя по названию, был собранием четырех епископов во главе с митрополитом для поставления на Владимирскую кафедру Серапиона, назван среди участников еп. Полоцкий Симеон[38].

В качестве далеко не единичного примера, указывающего на пренебрежение князьями каноническими правами митрополита в ходе междоусобной борьбы, можно обозначить нападение киевского князя Изяслава Мстиславича на дядю своего Вячеслава Владимировича в Турове. Причем из Турова был выведен еп. Иоаким, сторонник князя Вячеслава[39]. Сделано это было без какого-либо соборного суда или санкции Киевского митрополита.

Нужно отметить еще любопытное известие В. Татищева о попытке Новгородского епископа Луки вместе с титулом архиепископа добиться от митр. Иоанна в 1165 г. власти над епископами Смоленска и Полоцка[40]. Митрополит титул новый утвердил, а на увеличение юрисдикции Новгородского владыки не согласился. Известие это, само по себе вероятное, хотя вместо Луки в новгородских источниках фигурирует Дионисий[41].

Со времени митр. Кирилла III (1249—1281) отношение центральной церковной власти к своим обязанностям меняется. Если до монгольского нашествия Киевские митрополиты практически не объезжают другие епархии, то теперь они подолгу оставляют Киев, посещают Владимир-Залесский, Ростов, Новгород, Владимир-Волынский. О митр. Кирилле Никоновская летопись прямо говорит: «Ушел из Киева по обычаю своему и проходил грады всей Руси, учил, наказывал, исправлял»[42]. На погребение его в Киеве в 1281 г. уже собрались все русские епископы[43].

Можно думать, что в ранний период истории Русской Церкви епископам была предоставлена значительная доля самостоятельности в управлении епархией. Раз поставленные в определенный город или удел они оставались там до конца своего служения, не переходя с одной кафедры на другую. Митрополиты, видимо, не вмешивались в дела епархиального управления, довольствуясь собраниями епископов для решения насущных церковных вопросов. От кандидата в епископы ожидали высоких нравственных достоинств, почему особым вниманием пользовались постриженики Киево-Печерского монастыря. Не известно ни одного конфликта Полоцких и Туровских епископов с Киевскими митрополитами в указанном периоде. Их деятельность вполне укладывалась в привычные рамки канонических отношений того времени.

16.10.14.                            священник Алексий Хотеев.