Причастие и Воскресение

Когда в дни церковных праздников видишь череду выстроившихся для причащения взрослых и юных прихожан, сердце наполняется радостью от сознания того, что на церковную службу собрались не зрители и слушатели, но ее настоящие участники. В самом деле, о важности и даже необходимости Святого Причащения не нужно специально говорить людям, которые приступают к Чаше регулярно, в особенности, будучи приученными к этому с самого детства. Причастие для них – это что-то само собой разумеющееся. Однако другое дело, когда человек уже взрослый, но еще не вполне воцерковленный, едва имеющий видимую связь с храмом и богослужением, слышит приглашение готовиться к исповеди и причащению. «К этому не приучен», «еще не готов», «не созрел» ‒ слышится в ответ в таком случае.

Конечно, чтобы приступить к главному церковному таинству, необходимо приготовить себя внутренне. «Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей» (1 Кор. 11:28). Это не есть обычная пища, которую употребляют, чтобы утолить голод, но духовное лекарство, которое принимается в исцеление души и тела, как говорится об этом в молитве перед причащением. Здесь под видом хлеба и вина подается Тело и Кровь Христова, и таким образом происходит единение с Ним. Поэтому первое, что нужно осознать для участия в таинстве, это свою немощь, «ибо не здоровые имеют нужду во враче, но больные» (Мф. 9:12).

На богослужении Великого Четверга читается отрывок из Послания к Коринфянам, в котором есть такие слова: «Ядый бо и пияй недостойне, суд себе яст и пиет, не рассуждая Тела Господня, сего ради в вас мнози немощни и недужливи, и спят доволни» (1 Кор. 11:29—30). Последние слова славянского текста могут вызвать превратное понимание, будто бы недостойно причастившиеся «спят довольные». В действительности, речь идет не об обычном сне, а о смерти. Особенностью новозаветного греческого языка является употребление слова «спание, почивание» (koimema) вместо «смерть» (thanatos), что порождало известное недоумение, например, в разговоре Христа о смерти Лазаря («мнеша, яко о успении сна глаголет» — Ин. 11:13). Славянский перевод следует греческому тексту буквально и со словом «довольни» (ikanoi – в достаточном числе). Получается, что от недостойного причащения (т.е. отношения к этому как к обычной пище)«достаточно умерло».

Слабая расположенность к таинству обусловливается либо неверием в это лекарство, либо верой в свое здравие и благополучие. Понимание приходит здесь после разубежденияи в первом, и во втором. В самом деле, от простуды или гриппа мы примем таблетки, а вот, например, от старческой немощи нет исцеляющей микстуры. В известном смысле, только смерть является средством от всех болезней. Однако человеческий дух никогда не смирялся перед таким исходом, и религия во все времена была способом преодоления смерти. Причастие служит именно этой цели. Как это не парадоксально звучит для современного человека, мы причащаемся для того, чтобы после земной кончины жить вечно.

Здесь нужно сделать пояснение. Люди ценят более всего то, что уникально и что можно потерять. В этом смысле земное существование для каждого неповторимо и значимо тем, что имеет конец. Чем он ближе, тем ценней кажется великий дар жизни. Мораль нерелигиозного человека заключается в том, чтобы прожить так, чтобы оставить после себя добрую память и продолжать жить, образно говоря, в сердцах других людей. Религия учит, что дар жизни не может быть отнят телесной смертью, душа продолжает жить за гробом. Христианская вера, более того, утверждает, что смерть есть явление временное, за которой в свой срок придет воскресение, т.е. восстановление телесной жизни. Основанием для такого убеждения стало воскресение Иисуса Христа из мертвых. Принятие этой истины веры есть дело не из легких. Как известно, когда об этом завел речь ап. Павел перед греческими философами в афинском ареопаге, то его вежливо остановили, и разговор был окончен. Христос в Евангелии неоднократно говорит Своим ученикам о смерти и воскресении, однако они до времени трактуют это скорее как фигуру речи. Наконец, в ходе Своей прощальной беседы с апостолами перед арестом, Господь предлагает им хлеб и вино как знак их неразлучного пребывания, что бы ни случилось вскоре. В литургической молитве св. Василия Великого эта мысль передается так: «Елижды бо аще ясте хлеб сей и чашу сию пиете, Мою смерть возвещаете, Мое Воскресение исповедаете». Таким образом, таинство, совершенное впервые как приготовление апостолов к земной смерти Христа, стало для них залогом Его будущего воскресения и одновременно — приготовлением учеников к их собственной земной кончине и воскресению в конце времен, как учил Сам Господь: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день» (Ин. 6:54).

Причастие можно назвать небесной пищей. Конечно, не в смысле мифической амброзии, питавшей легендарных жителей греческого Олимпа. Евхаристические хлеб и вино — совершенно натуральные, но при этом измененные, преобразованные в Тело и Кровь Христа воскресшего. «Небесным хлебом» (манной) питался израильский народ в пустыни Синайской, так он был спасен от голода. Точно также и без причащения живая душа «алчет и жаждет». Согласно с этим, поется в церкви, когда причастники идут к Чаше: «Тело Христово приимите, источника бессмертнаго вкусите».

«Но вот спрошу я тебя, человек, чувствуешь ли ты духовную алчбу и жажду вкушать жизненный, сверхъестественный колос и зерно двурасленное, естественно-жизненное – Плоть и Кровь Христа Жизнодавца, истинного небесного Хлеба, дающего жизнь миру? Если не чувствуешь этого спасительного глада, то значит ты духовно мертв» (св. Иоанн Кронштадтский).

Праздник, тем более такой великий как Пасха, всегда связывается с радостью. При этом не забывается и угощение. Евхаристия (благодарение Бога) тоже связано с угощением духовным, со святым Причастием. В том-то и заключается радость о Воскресении, что и после земной смерти Христос с нами: ни смерть, ни жизнь, ни настоящее, ни будущее, ничто не может нас разлучить от любви Божией (Рим. 8:35—39). Воскресший Он пребывает с нами и соблаговолил дать почувствовать это не на словах только, но и самым непосредственным образом — через вкушение сродной нашему телу пищи духовной.

6.04.17.                Священник Алексий Хотеев

Опубликовано: ""Воскресение", № 4, 2017 г.