Соединяя голоса каждого

«Ничто так не возвышает и не окрыляет душу, не отрешает ее от земли …, как согласное пение и стройно составленная божественная песнь». В этих словах святителя Иоанна Златоустого заключается основная причина того, почему в Церкви так часто звучит пение.

Пение — одно из свойств души человека, известное с древнейших времен (по мнению ученых, существовавшее еще в эпоху неолита). Обращались к Богу в молитве посредством пения тоже издревле. В Ветхозаветном храме, при совершении жертвоприношений, пели псалмы. В христианской Церкви к псалмам  добавились тропари, стихиры, ирмосы, церковные гимны и, конечно, ектении («ектения» в переводе с греческого значит «протяжное моление»).

После Тайной Вечери ученики вместе с Господом Иисусом «воспев, пошли на гору Елеонскую» (Мф. 26,30). Так Господь положил начало церковному пению, которое сейчас развилось в важную, многогранную, сложную  науку.

Воспевая в храме хвалу Богу, люди подражают Ангелам, чье пение слышали на небесах пророки (например, Исаия и Иезекииль). В древней Церкви пели сообща, в один голос. Вот что говорит об этом святитель Иоанн Златоуст: «Жены и мужи, старцы и юноши различны полом и возрастем, но не различных по отношению к пению, потому что Дух Святый, соединяя голоса каждого, из всех устрояет одну мелодию».

Но прошло время, появилось много новых песнопений, которые уже не все знали наизусть, да и сами христиане стали приходить в храм реже — как правило, один раз в неделю. Совместное пение церковных служб стало затруднительным, неблагозвучным, поэтому в VI веке Лаодикийский собор постановил, чтобы в храме пели специально поставленные и наученные прихожане — певцы.

На Руси в древности (а кое-где и ныне) распевали песнопения при помощи «крюков» или «знамен», — значков, обозначающих маленький отрезок мелодии. Такое пение называется «знаменным». Оно было одноголосным и во всей полноте сохранилось у старообрядцев.

Дальнейшее развитие певческого искусства в Европе привело к тому, что появилось многоголосие  — один певец поет партию верхнего голоса, другой — нижнего. Такой стиль пения прижился в Церкви, и теперь песнопения, особенно на торжественных праздничных службах, исполняют многоголосно, ярко, используя лучшие достижения вокально-хорового искусства. Вместе с тем сохранился и более древний способ пения на богослоужении — в унисон или с «исоном» (слово «исон» переводится с греческого «неподвижный» и обозначает двухголосное пение, когда нижний голос звучит почти неподвижно, а верхний исполняет подчас весьма сложную мелодию). Пение «с исоном» характерно, например, для Элладской (Греческой) Церкви.

С первых же веков христианства распространилось и так называемое антифонное пение (от греческого слова «антифон» — «попеременное пение»). По преданию, священномученик Игнатий Богоносец слышал, как на небесах ангелы воспевают Бога попеременно, располагаясь по разные стороны. В храме тоже стали петь на два или даже на три хора. Вот и сегодня антифонное пение — самый торжественный способ исполнения песнопений, и его стараются использовать на праздничном богослужении.

Нельзя сказать, что один из способов исполнения песнопений лучше, а другой хуже. Все зависит от возможностей хора и местной традиции. Бывает, что древнее одноголосное пение исполняют в отрыве от первоначальной традиции (например, суровое валаамское пение звучит в легкой, едва ли не танцевальной, манере), а современный барочный «партес» («партес» в переводе с латинского обозначает «партии», то есть, пение «по партиям», «по голосам») звучит глубоко церковно, собирая ум молящихся в едином молитвенном настроении.  Бывает и наоборот.

Сегодня нередко услышишь совершенно противоположные мнения о пении в церкви. Одни утверждают, что пение в храме на несколько голосов наиболее созвучно русской народной и классической музыкальной культуре, другие призывают «вернуться к истокам» и полностью заменить многоголосное пение строгим знаменным унисоном. Кто-то призывает пересадить на нашу почву ростки византийского греческого пения с «исоном», а иные ратуют за общенародное пение в храме «единым сердцем и едиными усты».

Конечно, любые крайности в церковном деле чреваты разделением, обособлением приходов по признаку стилевого предпочтения в вопросе пения. Понятие «единым сердцем и едиными усты», подразумевает единодушие, чистоту и  нерассеянность в  молитве, а не то, чтобы в храме непременно пели все молящиеся. (Вспомним о постановлении Лаодикийского собора.) Неужели древнейший способ византийского пения с «исоном» — это тоже нарушение принципа «единым сердцем и едиными усты»?

Поэтому и в вопросах церковного пения, как и во всем, что касается духовной жизни,  необходимо проявлять  рассудительность. Есть от чего предостеречь любителей «концертного» стиля в храме. Святитель Климент Александрийский писал: «Должна быть отвергнута музыка, надламливающая душу, чрезмерная…, неудержимая и страстная… Мелодии мы должны выбирать проникнутые бесстрастностью и целомудрием…» А VI Вселенский собор еще в VII веке указывал: «Желаем, чтобы приходящие в церковь для пения, не употребляли бесчинных воплей, не вынуждали из себя неестественного крика и не вводили ничего несообразного и несвойственного Церкви…». Любая театральность в Церкви недопустима. Театр вводит зрителей в область творческой фантазии, а в храме все реально, и лишь тонким инструментом бесстрастного, уравновешенного пения можно настроить души молящихся на восприятие божественных истин.

Однако это не значит, что лучшие достижения многовековой традиции многоголосного пения должны быть отвергнуты в результате «возвращения к истокам». Святитель Филарет (Дроздов), например, противник западного влияния на русскую церковную музыку, с уважением относился к строгому церковному четырехголосию. О богослужебной музыке Д.С.Бортнянского он, например, говорил, что «произведения Бортнянского, удовлетворяют и любителям древнего церковного пения, и народному чувству».

В любом случае, первостепенное значение в богослужении имеет слово, изображение догматов веры, описание событий священной истории и житий святых, а музыка — добрый и верный помощник в их восприятии.

Преподаватель Минского духовного училища

Андрей Ахметшин

Опубликовано: "Воскресение", № 3, 2016 г.