«Потерпи на мне» (Евангелие 11-е, о немилосердном должнике)

«Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф. 6: 14-15), — говорил Господь Своим ученикам. А когда апостол Петр спросил: «…Сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня, до семи ли раз?», то Иисус ответил: «Не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз» (Мф. 18:21-22).

Христианское учение о прощении ближнего — одна из самых сложных тем, ведь человеческое общество, включая церковные отношения, невозможно представить без механизма поощрения добра и пресечения зла. Неужели как христианин я должен благодушно, с улыбкой прощать убийцу моего ближнего, грабителя, насильника, лжесвидетеля? А они дальше пойдут грабить и убивать. Можно ли себе вообразить, что, покрывая грехи преступников, нам «списываются наши грехи»?

Может быть, речь идет не о тяжких преступлениях, а о грехах «личного» характера: подлости, злословия, коварства? Тогда христианину достается роль «безответной овечки», а перед должником открывается возможность дальше творить подлости…  Евангельский отрывок 11-й Недели по Пятидесятницы можно назвать Евангелием «о немилосердном должнике» (Мф. 18: 23-35). «Прощать» — это значит оставлять грех безнаказанным или нечто другое?

«Посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими» (Мф. 18:23). Все люди дают ответ за поступки, совершаемые в жизни, причем судим не мы, а Небесный Царь. Известный толкователь Священного Писания блаженный Феофилакт Болгарский (XII в.) полагает, что под Небесным Царством следует понимать Самого Бога, Слово Божие. «Оно уподобилось человеку-царю, воплотившись ради нас и быв в подобии человеческом». Голос совести в душе человека помогает уразуметь, в чем мы согрешили, чтобы исправить ошибку, загладить грех покаянием. Если этого не происходит, и зло только возрастает, наступает час «рассчета». Преступление и наказание связаны между собой, и разорвать их прощением требует огромного труда.

«Когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов (вес серебра), а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и всё, что он имел, и заплатить» (Мф. 18: 24-25). Один талант — достаточно крупная мера серебра, а десять тысяч талантов никто не смог бы заработать в течение всей жизни, чтобы расплатиться. Один из толкователей Евангелия архиепископ Никифор (Феотокис) (XVIII в.) говорит: «… Как должник обязан возвратить занятые им деньги, так и грешник должен обратиться и раскаяться в содеянных им грехах». Итак, серебро, которое необходимо уплатить в счет долга — это дела покаяния: молитва, милостыня, помощь ближним, изменение самого сознания (по-гречески «метанойя», «перемена ума»). Причем, чем больше «долг», тем усерднее должно быть раскаяние. Но каждый ли «должник» идет по такому пути?

«Тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и всё тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему» (Мф. 18: 26-27). Если осознание греха наступило и возникло желание «перемены ума», стремление к новой жизни, где повторению содеянного уже не будет места, Небесный Царь не остается безучастным. Добро должно быть поощряемо, а желание вступить на путь праведности заслуживает поддержки. Исследователь Священного Писания профессор Александр Лопухин (XIX в.) замечает, что раб «обещает заплатить долг, которого он не мог заплатить». Сумма слишком большая. Но даже самомнение или хитрость должника не останавливают благую волю свыше. Господь и «намерение целует», и даже самые незначительные проблески раскаяния, которые могут привести ко спасению души.  Время быстро покажет, изменился ли человек, достоин ли он прощения или же наказание за преступление принесет ему благо.

«Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что́ должен» (Мф. 18: 28). Это ли плоды покаяния, «перемены ума», милосердия, взывающего к ответному прощению? Что проявилось в поступке «немилосердного должника»? Если бы в его словах «потерпи на мне» было хоть сколько-нибудь искренности, если бы он хоть немного уважал Небесного Царя, давшего ему невероятной величины милостыню, он бы не обратил оказанное ему добро во зло! Сто динариев по отношению даже к одному таланту серебра — это ничтожная его часть! Что означает «схватить и душить», как не проявление абсолютной нераскаянности, повторение и умножение прежних грехов, прежнего образа мыслей? Но может быть, есть хоть малейшая надежда исправиться, может быть, услышав слова «потерпи на мне», те самые, которые он только что произносил, остановят преступника?

«Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и всё отдам тебе. Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга» (Мф. 18: 29-30). Ни унижение, ни слезы, ни обещание возвратить сто динариев, вполне реальную сумму, в отличие от фантастического долга в десять тысяч талантов, не останавливают злобу «немилосердного должника». От Бога мы получаем все необходимое для жизни — здоровье, пищу, благополучие, счастье, а в будущем — возможность вечного блаженства в Царстве Небесном. «Цена» этих благ неизмерима, фантастически велика. Десять тысяч талантов, возместить которые можно покаянием, трудом ради Бога и ближних, любовью, «переменой ума». Но зачастую мы не хотим брать пример с Небесного Царя, лишь умножая свои грехи и вызывая этим на себя заслуженное наказание…

«Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему всё бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, ка́к и я помиловал тебя?» (Мф. 18: 31-33). Должника снова вызывают на суд, и судят уже за новое преступление, предательство доверия Небесного Царя. Как же без помощи суда пресекать зло? Многие не обращаются за помощью, например, в ситуациях домашнего насилия, неуплаты алиментов и прочего, считая, что, наказывая, ты поступаешь не по-христиански. А забота о своей чести, о благополучии детей? Вообще, слово «наказание» происходит от слова «наказ», «вразумление». Преступник, наказанный земным судом, продолжает диалог с Богом о прощении, и, может быть, вразумление поможет искупить вину реальными делами в пользу пострадавших: вернуть украденное, возместить ущерб, помочь в лечении, в обеспечении необходимым детей…

«И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Та́к и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его» (Мф. 18: 34-35). Оказывается, заповедь о прощении вовсе не отменяет наказание за грехи. Цель прощения — изменить образ мыслей человека, но если этого не происходит по своей воле, то наказание становится необходимостью и благом как для самого преступника, так и для общества. Важно только самому не оказаться в роли дышащего злобой и ненавистью «прощенного» должника. Вместе с праведным Иоанном Кронштадтским скажем словами его молитвы: «Господи! Грешен я и многогрешен: помилуй мя! Щедрый! Даруй мне быть щедрым. Заимодавче, Коему я должен тьмою талант, – даруй мне охотно прощать должникам моим…» Церковь учит нас быть рассудительными: наказывай «должников» для их же пользы и пользы других, и одновременно прощай от всего сердца, чтобы зло не поселилось в нас самих.

Преподаватель МинДУ

Андрей Ахметшин

Опубликовано: "Воскресение", № 8, 2020.